Нам могут возразить, что учения о личном Боге не придерживаются такого взгляда, так как согласно им, Бог является творцом мира, который он создал из себя, как создает новое произведение художник. Но это возражение ничего не значит, так как откуда же мог Творец мира взять материал для своей вселенной, как не из самого себя? Откуда взялась энергия, если не из того же источника? Откуда жизнь, если не из его собственной жизни? Так, в конце концов, очевидно, что начало должно быть одно, а не два, даже и в том случае, если мы примем термины "Бог и Его вселенная", так как и тогда мир должен был возникнуть из Бога, и может существовать, двигаться, действовать и мыслить лишь в силу дозволяющей это сущности Божией.

 При рассмотрении идей различных мыслителей нас поражает тот факт, что все школы в своих теориях проявляют известную односторонность: они видят лишь то, что совпадает с их теориями и закрывают глаза на все остальное. Материалисты говорят о бесконечной и вечной материи, хотя новейшие изыскания показали, что материя переходит в ничто, – обычный атом распадается на бесконечное количество частиц, называемых электронами, которые, в конце концов, представляют из себя не что иное, как скопление электричества, "сгущенный в эфире узелок"; а что такое эфир, наука до сих пор разъяснить не может. Энергию также нельзя себе представить иначе, как только действующей в материи. Энергия же всегда подчиняется известным законам; а законы немыслимы без законодателя, и законодатель немыслим без разума или чего-то высшего, чем разум. Разум же такой, как мы его знаем, по-видимому, слит с материей и энергией в одну удивительную комбинацию и подчинен внешним для себя законам; он разновиден, изменчив и непостоянен, т.е. обладает атрибутами, несовместимыми с понятием об Абсолютном. Оккультисты признают разум, – каким мы его знаем, – так же, как и материю и энергию, только внешним и относительным проявлением чего-то гораздо более высокого и постоянного; для обозначения этого "чего-то" мы должны вернуться к старому термину, который употребляли мудрецы, говоря о том, что скрывается за энергией и разумом; слово это – "Дух".

 Что значит слово "Дух" мы точно определить не можем; для описания его у нас нет понятий. Но мы можем мыслить его, как "сущность" жизни и бытия, как реальность, скрывающуюся за жизнью вселенной.

 Конечно, нет имени, которое могло бы вполне описать "Единого". В других книгах мы употребляли термин "Абсолют"; мы будем пользоваться им и дальше, но читатели наши могут заменить его и другим словом, если найдут другое слово более подходящим. Слово "Бог" мы не употребляем (за случайными исключениями, когда в обозначении требуется выразить оттенок) не потому, чтобы мы с ним не соглашались, а просто во избежание риска отождествить Абсолют с какой-нибудь одной идеей личного Бога и известными атрибутами, приписываемыми ему теологическими школами. Слово "принцип" не нравится нам, потому что оно заключает в себе представление о чем-то холодном, нечувствующем и абстрактном, тогда как мы понимаем Абсолютный Дух или Бытие, как живую, горячую, живительную действующую и чувствующую реальность. Многие предпочитают слово "Природа"; мы не употребляем его потому, что для очень многих с ним связано чисто материалистическое значение; но это слово дорого для нас, когда оно относится к внешнему проявлению жизни Абсолюта.

 О действительной природе Абсолюта мы, конечно, на самом деле знать ничего не можем, ибо она превосходит всякий человеческий опыт и у человека нет мерила, которым он мог бы измерить Бесконечное. По справедливому выражению Спинозы, "определять Бога, значит отрицать Его"; ибо всякая попытка определить Его является попыткой его ограничить, – стремлением сделать бесконечное конечным. Определить вещь, значит отожествить ее с чем-нибудь другим, – а где же взять то, с чем можно отожествить бесконечность? Абсолют нельзя описывать терминами, выражающими относительные понятия, Он не есть Нечто, – хотя и заключает в себе реальность, лежащую в основе всего существующего.