— Во-первых, к безвременной кончине нашего дорогого Славы я не имею никакого отношения. Во-вторых, и без этого мудака есть кому решать вопросы.

— Ну, ты и жучила!

— Кстати, едва не забыл. Скоро сюда приедут люди. Будь так добр, при них обращайся ко мне на «вы» и исключительно по имени и отчеству. А чтобы тебе было удобнее это делать, начинай прямо сейчас. Ты понял?

— Я вас очень хорошо понял.

— Вот и чудненько. Сколько там на твоих?

— Без двенадцати.

— Совсем народ при старике разболтался. Если руководство вызывает к одиннадцати, все должны быть на месте в десять тридцать и не иначе!

— Начнете закручивать гайки?

— Ты начнешь по моему распоряжению.

Подъехавший к особняку автомобиль притормозил у закрытых ворот. Держа в руке рацию, охранник подошел к нему и остановился возле водительской дверцы. Заднее левое стекло бесшумно опустилось. Охранник подошел поближе, наклонился, желая рассмотреть, кто находится внутри, и впал в ступор, не столько от направленного прямо ему в голову пистолета, сколько…

— Рацию отдай, — и он без звука выполнил команду. — Прикажи открыть ворота, а сам залезай к нам.

— Есть.

Ворота отворились, и колонна из трех машин (тот самый автомобиль и два присоединившихся к нему микроавтобуса) заехала вовнутрь. Не доезжая до входа в особняк, микроавтобусы остановились, два десятка вооруженных людей покинули их и рассыпались по территории.

— На будущее, Гена, когда я вызываю кого-либо к себе, он должен прибыть за полчаса минимум. Доведешь эту простую мысль до всех руководителей служб. Это первое. Передачу дел по твоему направлению придется ускорить. Даю тебе неделю. Начнешь сразу же после окончания совещания. Это второе.

— Ясно. Кому передавать дела?

— Александрову.

— Как, Александрову, он, ведь…

— Это мое решение. Он уже ожидает в приемной.

— Вам виднее, — обреченно проговорил Финансист. Только что ему открытым текстом дали понять, что остаток его жизни сократился ровно втрое. — «Может, грохнуть козла прямо сейчас», — пронеслось в голове, и он понял, что не сможет. У него не осталось сил даже встать со стула.

— Конечно же, виднее, Гена. Ну, что сидишь, давай обзванивай народ, скажи, что я жду.

Охранников во дворе обезоружили и посадили в один из микроавтобусов. Никто из них даже не подумал сопротивляться, потому что нападавшие были всем им очень хорошо знакомы. Из сидевших в приемной троих «шкафов», только один решил изобразить героя и полез за пушкой. Ему дали по голове и быстренько вывели наружу, за компанию с двумя другими и мужчиной средних лет в строгом костюме-тройке, очках и при портфеле.

— Ну?

— На выезде со МКАДа пробка, просят прощения, обещают скоро быть.

— Вот, поэтому и надо выезжать заранее, — из приемной донесся шум, и он нажал кнопку селектора. — В чем дело, Максим?

— Все в порядке, — ответил лощеный юноша, старательно выговаривая каждый звук и с неподдельным испугом глядя на стоящего рядом человека. Юношу слегка потряхивало, и он нервно переступал ногами: только что выпитый кофе вдруг настойчиво попросился наружу. — Стул под охранником сломался.

— Стул сломался… — он достал из кармана сигару и начал ее раскуривать. — Все у нашего старичья прогнило, даже мебель в приемной, — выдохнул дым и откинулся в кресле, вертя между пальцами зажигалку, платиновый «Ронсон».