Старик выкатил из угла комнаты громоздкий, похожий на тележку столик. Сверху была заполненная регулировочными ручками панель, из которой торчали многочисленные блестящие усики, каждый свисал вниз и заканчивался толстой иглой.

— Это всего лишь наш способ… — комиссар огляделся по сторонам, словно торговец неприличными открытками, — выпивать, — завершил он тихонько.

Уэйд наблюдал, как он берет один из усиков.

— Дайте-ка мне вашу руку, — сказал комиссар.

— Это больно?

— Совсем нет, нисколько, — заверил старик. — Вам нечего бояться.

Он крепко ухватил Уэйда за кисть и воткнул иголку ему в ладонь. Уэйд охнул. Но боль прошла почти сразу.

— Может быть… — начал Уэйд. И тут ощутил, как по венам растекся поток жидкости, успокаивающей и заставляющей мышцы расслабляться.

— Ну, разве это плохо? — поинтересовался верховный комиссар.

— Значит, так вы пьете?

Каслмоулд сунул иголку в собственную ладонь.

— Не у каждого имеется подобный изысканный набор, — с гордостью сообщил он. — Этот венозный столик мне преподнес в дар правитель штата. В награду за службу, между прочим, за поимку печально известной Том-банды.

Уэйд ощущал, как проваливается в приятную дремоту. Еще минутку, думал он, и я пойду.

— Том-банда? — переспросил он.

Каслмоулд присел на краешек соседнего кресла.

— Это сокращение — от Томатной банды. Группа злостных преступников пыталась выращивать… помидоры. В больших количествах!

— Кошмар, — отозвался Уэйд.

— Чертовски серьезное дело.

— Серьезное. Кажется, мне уже хватит.

— Попробуйте немного по-другому, — сказал Каслмоулд, поднимаясь и подкручивая ручки.

— С меня уже хватит, — повторил Уэйд.

— А если так? — спросил Каслмоулд.

Уэйд заморгал и помотал головой, чтобы в мозгу прояснилось.

— Мне уже достаточно, — сказал он. — Голова кружится.

— А вот так? — спросил Каслмоулд.

Уэйд ощутил, что становится все теплее. Казалось, по венам струится огонь. Голова шла кругом.

— Не надо больше! — сказал он, пытаясь встать.

— А так? — спрашивал Каслмоулд, вынимая иглу из своей ладони.

— Хватит! — закричал Уэйд.

Он протянул руку, чтобы вырвать иголку из ладони. Рука онемела. Он упал обратно на спинку кресла.

— Выключите это, — слабо проговорил он.

— А если вот так? — воскликнул Каслмоулд, и Уэйд застонал, когда струя огня пронеслась по всему телу. Жар прорывался и охватывал все его органы.

Он попытался сдвинуться с места. И не смог. Он застыл в алкогольной коме, когда Каслмоулд перевел наконец все регуляторы на нулевую отметку. Уэйд обмяк в кресле, сверкающие усики все еще тянулись к его ладони. Глаза его были полузакрыты. Взгляд одурманенный и остекленевший.

Звук. Его оцепеневший разум пытался определить его источник. Он заморгал. Ощущение было такое, словно мозг зажали в раскаленных добела тисках. Он открыл глаза. Комнату затягивала мутная дымка. Книжные полки набегали друг на друга, корешки переплетов стекали водными потоками. Он помотал головой. Ему показалось, что мозги в черепной коробке затряслись.

Туман в голове начал сходить слой за слоем, словно вуали, сбрасываемые танцовщицей.

Он увидел за письменным столом Каслмоулда.

Тот ел.

Каслмоулд наклонился над столом, лицо его сделалось багрово-красным, словно он отправлял какой-то безумный плотский обряд.