|
Штурман разговорчивостью не отличался, а на вопросы молодого американца о морских течениях, звездах и способах прокладки курса отвечал презрительным молчанием. Был еще юнец, недавно сдавший экзамен на младшего офицера и выполнявший огромное количество дел — он был обязан днем и ночью следить за скоростью корабля, присматривать за рулевым, осуществлять посредничество между старшими офицерами и командой. Несчастный парень так уставал, что ему просто не хватало ни сил, ни времени, чтобы поговорить с пассажиром. Единственным членом экипажа, трудившимся больше, чем мичман, был Джордж — корабельный кот неопределенной масти, получивший имя в честь его величества короля Великобритании и Ирландии Георга IV. Ночью королевский тёзка прореживал разросшееся поголовье безбилетных путешественников, обитавших в трюме (несмотря на стальные щитки, установленные на швартовых, портовые крысы постоянно забирались на "Владычицу озера", словно там своих не хватало), а днем присматривал за командой. Джордж со своими обязанностями справлялся прекрасно — вахтенные, подсчитывающие ночной "улов", разложенный в аккуратный ряд под фок-мачтой, обычно насчитывали не меньше шести-семи трупиков. Команда, благодаря пристальному надзору, тоже была в порядке — никто из матросов до сих пор не упал за борт и не оступился, сходя с реи.
Кот, помощник капитана, штурман и мичман — это был весь командный состав "Владычицы озера", не считая капитана. Но капитан показывался на шканцах два раза в день — утром и вечером, а в остальное время пребывал в каюте, доказывая, что на хорошем корабле капитана должно быть не видно и не слышно. Эдгар страшно скучал. Читать было сложно, писать почти не о чем. Ну, о чем же писать? О том, что через неделю пути случился небольшой шторм? Ночью сломался бушприт, в каюте первого класса оказалось открытым окно. Из соседней каюты сквозь тонкую стенку пробивался вопль: "Да снимите же с Тома штаны — ему опять плохо!"; этому воплю вторил мужской баритон, умолявший, чтобы его не бросали в море, а довезли до Британии. Кто-то требовал немедленно доктора, но где его взять, если обязанности лекаря исполнял первый помощник, имевший на все болезни одно лекарство — кровопускание и грелку с горячей водой? Но всему на свете приходит конец, настал и конец шторма, стало еще скучнее. Был лишь один светлый день, когда капитан приказал стюардам подать настоящий английский завтрак не только в каюты первого и второго класса, но и всем морякам, включая тех пассажиров, кто наподобие Эдгара питался из общего котла. С чего это капитан Бишоп так расстарался и что на него нашло, никто не понял, но отказываться, понятное дело, никто не стал. Моряки и все прочие с удовольствием потребили ростбиф, бараньи котлеты, чай — черный до неприличия, поданный с жидким молоком, и жареные тосты. Эдгар не разделял пристрастия англичан ко всему крепкому, едкому и острому, но чай пил с удовольствием, не мешая его с молоком (удивительно, как оно до сих пор не превратилось в простоквашу?). Завести дружбу с пассажирами пока не представлялось возможным — большинство из них еще сражались с морской болезнью (кое-кто так и будет сражен до конца пути!), а те, кто уже был способен выходить на палубу, совсем не годились для собеседников. Ну, о чем разговаривать с дюжими братьями-скотоводами, отправлявшимися в Британию за лейстерскими свиньями? О том, приобретать ли пару-другую самцов и самок или ограничиться хряком-производителем? — Представьте себе, мистер По! — воодушевленно вещал старший из братьев — порывистый Берти. — Лейстерская матка может давать два приплода в год, по десять поросят в каждом! Если купить хрюшку и хряка, то и цена будет о-го-го! Но двадцать голов только в один год, а каждый весит почти тысячу фунтов! — Тысячу фунтов мяса? — зачем-то поинтересовался По. — Чистого веса много меньше. |
