Эта попытка подбить клинья вышла настолько неуклюжей, что Майя против воли расхохоталась – другого приглашения Джо не понадобилось. Господи, до чего же он был привлекателен! Даже теперь, стоя в этой давящей духоте в трех шагах от его гроба, Майя не смогла удержаться от улыбки при этом воспоминании. Не прошло и года, как Джо с Майей поженились. Вскоре на свет появилась малышка Лили. И вот теперь, словно чья-то злая рука включила на ускоренную перемотку пленку их совместной жизни – она хоронит мужа и отца своего единственного ребенка.

– Все истории любви заканчиваются трагически, – сказал много лет назад ее отец.

– Господи, папа, ну что за мрачный взгляд на мир, – покачала головой Майя.

– Ну, сама подумай: ты либо перестаешь любить человека, либо, если тебе повезло оказаться в числе счастливчиков, переживаешь свою половинку.

Как наяву у Майи перед глазами встала кухонька в их бруклинской квартирке, пожелтевший стол, за которым ее отец в неизменной вязаной кофте, своего рода униформе его профессии, проверял студенческие сочинения. Отца с мамой давным-давно уже нет в живых, они умерли с разницей в несколько месяцев, но, по правде говоря, Майя до сих пор затруднялась сказать, к какой категории относилась их история любви.

А пастор все разливался и разливался, и Джудит Беркетт, мать Джо, стиснула руку Майи, ища поддержки в своем горе.

– Это еще ужасней! – вырвалось у нее.

Майя не стала уточнять, что та имела в виду. Это было излишне. Джудит Беркетт уже доводилось хоронить своих детей, теперь из троих ее сыновей в живых остался один. Еще один, предположительно, стал жертвой несчастного случая, другого убили. Майя взглянула на свое собственное дитя, на макушку маленькой Лили, и задалась вопросом, как может мать жить с такой болью.

Точно прочитав мысли невестки, пожилая женщина прошептала:

– Эта рана не заживает никогда. – Ее безыскусные слова точно серпом рассекли воздух. – Никогда…

– Это все я виновата, – вырвалось у Майи.

Произнесенное стало неожиданностью для нее самой. Джудит вскинула на нее глаза.

– Я должна была…

– Ты ничего не могла поделать, – отрезала Джудит.

И все же в ее тоне сквозила какая-то недосказанность. Майя уловила этот намек, потому что все остальные, скорее всего, думали то же самое. На счету у Майи Штерн было столько спасенных жизней. Так как же вышло, что она не смогла спасти собственного мужа?

– …прах есть и в прах обратишься…

Господи, неужели пастор и в самом деле изрек эту банальщину или ей только почудилось? Майя не прислушивалась к его речи. Она никогда не прислушивалась к погребальным речам. Слишком много смертей повидала она на своем веку, чтобы не понимать: чтобы пережить это, нужно отрешиться от всех чувств. От всего абстрагироваться. Не позволять звукам и зрительным образам проникать в мозг, пока они не превратятся в неразличимый фон.

Гроб с телом Джо опустился на дно могилы с глухим стуком, еще какое-то время не стихавшим в неподвижном воздухе. Джудит рядом с Майей пошатнулась и негромко простонала. Майя сохраняла армейскую выправку: голова высоко поднята, спина прямая, плечи расправлены. Не так давно на глаза ей попалась одна псевдопсихологическая статейка из серии «помоги себе сам», которые все так любят пересылать друг другу по электронной почте. Речь в ней шла о так называемых позах силы, якобы помогающих добиться успеха. Так вот, в армии этот прием был широко известен задолго до расцвета популярной психологии. Солдаты стоят по стойке смирно вовсе не потому, что это красиво выглядит. Они делают так потому, что это либо придает тебе внутренних сил, либо, что ничуть не менее важно, заставляет тебя казаться сильнее в глазах как собственных товарищей, так и врагов.