Ева, конечно, поняла мое предложение по-своему:

— Лучше скажи, что наплевать тебе на меня, просто не хочешь со мной повторять, ты-то все вызубрила.

Ох, так бы и стукнула ее! Словно в последнее время у меня только и было забот, что зубрить! Дурочка!

— Вот что, — силой воли сдержалась я, — хватит болтать, пошли! Возьмем книги и будем учить на воздухе.

В конце концов она трубно высморкалась, и мы выкатились вон.

Но вечером, когда мама готовила мне праздничное платье, а отец держал речь о первом шаге в жизни, меня тоже схватило. Я металась по квартире, и голова у меня была очень большая, но пустая, как ангар.

И вот в этот бедлам — здравствуйте! — гостья. Тетя Маша! Паника даже ее затронула: она уже сейчас переживает, как-то ее Бабуля проползет девятый класс. Однако после кофе она воспрянула духом и начала развлекать меня анекдотами. Честно говоря, они были жидковаты. Смеялся один отец, и то из приличия, и еще потому, что тетя Маша ему спокон веку нравится.

Мама еще возилась на кухне, отец на минуту вышел, и я очутилась наедине с тетей Машей.

— Возьми-ка, Оля, — быстро подала она мне что-то, вынув из сумки. — Когда тебе станет невыносимо, проглоти и запей водой. Это против волнения. Зачем тебе мучиться, правда?

У тети Маши есть таблетки против всего. Отец, правда, шутит, что она одни и те же пилюльки принимает и от бессонницы, и от сонливости, и когда ей грустно, и когда слишком уж весело. Но тетя только смеется:

— Делаю что могу, чтобы сделать жизнь приятной, потому что, да будет вам известно, я собираюсь прожить сто лет. Кому нравится, пусть страдает, а я исповедую радость и жизнь без скорбей!

И она действительно почти всегда смеется. Только сомневаюсь, чтобы это было от таблеток. Если бы такие таблетки существовали, я бы их каждый день подкладывала в суп отцу и маме.

Бабушка весь вечер сидела в кухне и молилась по молитвеннику. За меня, говорит. Ох, мамочки! Заглянула я ей через плечо, а молитва называется: «Моление об удаче в торговом начинании». Ха-ха! А следующая — «Моление за легкую смерть». Спасибо большое! Хорошенькое начало!

Бабушка и сама засмеялась, когда я выразила недовольство такими молитвами. Мы перелистали весь молитвенник, но насчет приемных экзаменов там ничего не было. «В болезни», «За неудачного ребенка», «В несчастье» и, наконец, кое-что интересненькое: «За любимого в чужом краю». Я хотела прочитать ее, бабушка следила за мной, как ястреб.

— Ладно, — сказала я ей, — читай какую хочешь молитву, главное, что это за меня.

Оно и верно, в моем случае лучше всего подходила молитва «О торговом начинании». Или «В несчастье».

— Завтра болей за меня с самого утра. Ничего не делай, даже обед не вари, я все равно не стану есть. А ты попей чаю. Хорошо?

Бабушка обещала, но тут же взялась чистить картошку на завтра. Она не может, чтоб хоть чего-нибудь да не было к обеду! Это просто комично. Но болеть за меня она будет, я знаю. Она верит, что мне это поможет. Может, и так. Что мы знаем?

Я налила воды в стакан и запила тетину таблетку. Зачем мне хранить ее до утра!

Плохо было то, что экзамены мы держали в чужой школе — имени Гвездослава. Когда мы в семь часов все вместе вышли со двора, нам было ужасно весело. Никто не хотел показать, что трусит. Мы оглядывали друг друга, с трудом узнавая — так все были разодеты.