— Нет, — удержал ее Ченс и обнял за плечи, прижимая к груди.

Он почувствовал ее неудовлетворенность, и от этого его сожаление стало еще горше.

— Это будет беспокоить меня гораздо дольше, чем тебя. И остановился я не потому, что болен, уверяю тебя.

Дженни вздохнула. Взаимное противостояние ни к чему не приведет. Просто не следовало приходить, вот и все. Отец предупреждал, что она не должна использовать его душевное состояние в собственных интересах.

Своим поступком Дженни вызвала лишь встречный огонь. Винить в этом следует только себя.

— Не знаю, почему ты остановился… — с тоской в голосе проговорила она. — Но мне не следовало приходить. Сама виновата.

Ченс вздохнул и еще крепче прижал ее к груди, положив ее голову на плечо.

— Полежи со мной, Дженнифер Энн, — попросил он. — Мне почему-то ужасно хочется спать, но я не хочу спать один.

Слезы покатились по ее щекам. Она повернулась на бок и обняла его обеими руками. Болела голова, щемило сердце, но оставить Ченса в этот момент для нее было равносильно самоубийству.

Прошел почти час. Дженни решила, что Ченс заснул. Она тоже успокоилась, слушая его ровное дыхание, чувствуя, как размеренно вздымается грудная клетка. Но внезапно раздавшийся голос, а главное — прозвучавший вопрос напугал девушку:

— Мы с тобой были любовниками, Дженни? — Ладонь мягко, но властно погладила ее по спине, словно успокаивая.

В течение нескольких минут она молчала. Но когда собралась с силами и заговорила, ответ прозвучал искренне настолько, чтобы не потерять навсегда человека, в объятиях которого она лежала.

— Ты единственный мужчина, когда-либо даривший мне любовь. Только с тобой я познала страсть.

В тихих словах прозвучала бездна эмоций. Он услышал это. Почувствовал кожей. Понимание придало ему силы. Если это произошло с ними тогда, когда он был здоров, значит, может случиться и нынче.

— Ясно. Просто хотел учесть на будущее.

«Ох, Ченс, — подумала Дженни. — Без тебя у меня нет будущего».

— Пожалуй, мне лучше уйти, — проговорила она. — Тебе необходимо отдохнуть, а я пойду проверю, получил ли Маркус сообщение, которое я передала в отель.

Упоминание об отце резко изменило настроение Ченса. Накатила волна раскаяния за то, что едва не переступил грань дозволенного по отношению к дочери босса.

Невозможно представить, как бы тот отреагировал на случившееся. «О Боже! Я бы многое отдал за восстановление памяти!»

Дженни не пришлось долго размышлять, чтобы понять причину отстраненности Ченса. Даже если ему совсем откажут мозги, Ченс не сумеет переступить через свой характер, пойти против совести. Она бы многое отдала, чтобы выяснить, чем же так отмечен этот человек.

— Ченс!

— Что?

— Если позволишь тому, что произошло сегодня ночью, повлиять на наши дальнейшие отношения, — размеренно проговорила она, уже стоя у двери, — я тебе этого никогда не прощу.

— Случившееся никак не повлияет, девочка. Я просто отмечу это как момент слабости. Но я должен сказать… и пойми меня правильно… Не думаю, что это должно повториться. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

— И почему меня это не удивляет?

Искусственный смех скрыл подступившие к горлу рыдания. Дженни выскочила на крыльцо и растворилась в ночи. Ченс упал ничком на кровать. Черт побери, что она хотела этим сказать?

Маркус поднял голову от стола. В дверях стоял Ченс.

— Заходи, заходи, — радушно помахал он рукой.