– Уфф! Но это было здорово! – улыбнулась чумазая от копоти Фиона, что ассистировала учителю по его просьбе. Её мнение полностью разделял король, наблюдающий за феерическими картинами вместе с королевой и придворными, а уж о простолюдинах, буквально вопящих от восторга, и вовсе говорить нечего. Карл улыбнулся своей племяннице, и в знак высшей признательности чуть поклонился в сторону стоящих чуть осторонь магов. Затем подал руку своей супруге Изольде и вместе с ней – статный, дородный, с красивой, едва наметившейся сединой в бородке, проследовал во дворец. Здесь уже было всё готово для скромной трапезы – ибо после седьмицы праздников (читай, сплошного обжорства и пьянства вперемешку со зрелищами и прочими развлечениями) что‑то в августейшем животе было тяжеловато. И это даже учитывая деликатные меры, принимаемые королевским лекарем, мэтром Лепажем. Но не успели члены королевской семьи и особо приближённые рассесться у стола вслед за своим августейшим повелителем, как снаружи раздался лязг железа. Высокие золочёные двери распахнулись, и в изящную, уютную залу ворвались запорошенные снегом королевские гвардейцы во главе с бароном Твидлих

– в знак неизменного высочайшего доверия именно ему было поручено стеречь спокойствие города и короля на время праздников.

– Хвала богам – успел… Никому не двигаться! – грозно рявкнул барон, а высыпавшая из‑за его спины группа стрелков тут же взяла комнату в полукольцо, ощетинившись рылами арбалетов.

– Ваше величество! Я требую, чтобы всё питьё и еда были повторно проверены на предмет яда! – барон обнажил меч и стал подле своего короля, недоверчиво поглядывая на ошеломлённых людей – ну, дёрнитесь кто‑нибудь! Нахмурившийся Карл немедля послал за волшебником и лекарем, а сам потребовал объяснений.

– Ваше величество – четверть часа назад патруль в аптекарском квартале наткнулся на умирающего старичка из лавки. Прежде чем подохнуть, аптекарь сообщил солдатам, что кто‑то, по повадкам явно дворянин, обманом заставил его показать склянку сильного яду, после чего пырнул кинжалом и скрылся. Больше он ничего не успел сказать – скопытился. Но сигнал немедля передали вверх по команде… Завидев в дверях чумазые лица Сибелиса и Фионы, ещё не успевших ни умыться, ни переодеться, он бросил своим арбалетчикам:

– Пропустить! – а затем пробормотал. – И дай боги, чтобы я ошибся… В это время принц Фред снял с пальца кольцо и со словами:

– А ну‑ка… Мне тут Мальва один перстенёк подарила – должен обнаруживать… – поднёс его к своей чаше с вином. У присутствующих волосы буквально встали дыбом – ибо камень в пальцах принца заиграл тревожными сполохами.

– Что?!! – вскричал Сибелис и громко выкрикнул заклинание. Фиона подхватила, усилила его – и над чашей взметнулось бледное, зеленоватое пламя. Но все глаза оцепеневших людей были прикованы к королю – ибо над золотым кубком, что его величество уже держал в руке, взвился такой же недвусмысленный знак. Ругнувшись, он отшвырнул от себя сосуд, словно ядовитую змею, и вскочил на ноги. Он ещё держал себя в руках, но королевский голос, коим его величество обратился к подоспевшему лекарю, не предвещал ничего хорошего.

– Мэтр, потрудитесь объяснить, с каких это пор в Аптекарском квартале торгуют ядами! Бледный Лепаж склонился над лужицей посреди залы, из которой вился призрачный огонь. Понюхал, затем капнул из пузырька с вытянутым носиком, что всегда носил с собой. Пламя из зеленоватого стало багровым, а лекарь сокрушённо покачал головой и встал на ноги.

– Ваше величество – это яд пустынной кобры. В сверхмалых дозах он входит в состав многих сильнодействующих лекарств и мазей. Но в чистом виде – уже одна капля не оставляет никаких шансов человеку.