– По праву повелительницы Ривердэйла я повелеваю – вместо души преступника в тело Санто будет перенесена душа честного моряка, вынужденного иначе умереть от ран и страданий. Поскольку такие приказы уже даже не обсуждаются, а быстро и с максимальным тщанием выполняются… ритуал был давно известен, хотя и не так приятен. Перед графиней поставили трясущегося от ужаса преступника. Миг‑другой он ещё боролся. Но его мечущийся взгляд всё равно попал в глаза повелительницы – и хриплый вой обречённого стих. Его воля была подавлена Силой – той Силой, что творит чудеса. Еле приметный знак Люции – и с осуждённого сняли путы. Неровно шагая и деревянно подёргиваясь при каждом движении, уже не принадлежащее человеку тело поднялось на возвышение и легло на алтарь. Рядом на свободную половину моряки поспешно положил носилки со своим умирающим товарищем. Даже издали было видно, что дела его плохи – правого плеча и половины лица попросту не существовало… А зеркало вверху уже обрело бездонную черноту, из которой смотрели холодные и незнакомые морякам созвездия. Графиня чужим голосом произнесла несколько слов, воспринимаемых не слухом, а морозным ощущением по спине. Ярчайшая лиловая вспышка, судорожный вскрик с вершины алтаря – и всё стало кончено в один миг. На носилках остались лишь пустые окровавленные одежды, а бывший Санто вздрогнул, сел и недоумённо стал осматривать себя. Заметив в зале графиню Лючию, человек соскочил с алтаря и, мимоходом отдав приветствие Калхану, склонил колено и голову перед нею.

– Как ты себя чувствуешь, Пьетро? – голос её высочества был ласковым и усталым.

– Ваша светлость… как же это? У меня же руки не было. И лицо… – он с недоумением стал ощупывать себя. Капитан решительно отбросил в сторону свою треуголку. Встав на оба – оба! Неслыханная честь! – колена перед своей графиней, старый моряк бережно поцеловал подол её длинного платья, и вовсе не скрывал при этом слёз, текущих по продубленных ветрами всех морей щекам…

Теперь‑то становится понятным отсутствие в графстве тюрем, прокуроров и каторги. Нет преступников – нет преступности. Правда, иногда случались забавные казусы. Ещё при покойном графе в тело убившего свою жену пьяницы пересадили копию сущности столяра Ричи. И новый Ричи вдруг показал себя художником – да таким, что его картины и поныне украшают многие знатные дома, и даже комнаты таинственного для чужеземцев Домика на Холме.

Глава 12. Визит Червовой Дамы

Стоит признать, что варёные с зеленью и солью лобстеры не сразу были оценены по достоинству в деревушке. И то лишь с оговоркой, что под эль или белое вино урожая вон того года с восточных склонов холмов. Зато ребятишки запросто распробовали новое для них лакомство и теперь со всех завалинок хрустели, разделывая панцири незадачливых жителей моря.

– Папа! – кричала малышка Аньет, провожая отца и деда в море. – Пливези мне во‑от такого лобстела! И широко‑широко разводила маленькими ручонками. На что отец куда шире разводил свои натруженные руки, а смех девочки, глядящей на него влюблённым взглядом, счастливо взлетал к благословенным небесам. Именно здесь, на террасе трактира, куда Майкл пересел вместе со столом ввиду потеплевшей погоды и где теперь обсуждал с двумя старыми плотниками новую конструкцию руля, его и нашёл прискакавший на коне слуга в простой, но чистой и опрятной одежде. Он привёз конверт, и теперь с лёгким поклоном, на подносике, преподнёс его удивлённому Майклу. Тот открыл конверт, и изнутри на стол выпал маленький листок плотной бумаги, на которой тиснёный золотой голубок нёс в клювике зелёную рябиновую ветвь.