Судя по положению солнца, времени было не так много. От силы часа три–четыре пополудни. Странно: почему же персонал САВЭСа слинял по домам задолго до окончания рабочего дня? Одно из двух: или у них сегодня какой нибудь праздник, или местный директор лежит в больнице, и по этой причине начался всеобщий разброд и шатание.

Тут у меня мелькнула сумасшедшая мысль: а что, если распахнуть окно и заорать благим матом: «Люди, спасите меня! Снимите меня отсюда!» – как это делал отец Федор из «Двенадцати стульев» на горной круче. Не будь шизиком, одернул себя я. Вряд ли тебя услышат с такой высоты. Если только ты не будешь выбрасывать вещи из окна на головы прохожим или не подожжешь шторы.

И вообще, немедленно отставить экстремистские выходки!

Окно – вот оно, следовательно, мобильная связь должна восстановиться.

Я торопливо достал из кармана ветровки «трубу» и… Она по прежнему ни хрена не работала!

Может, батарея села? Но ведь я только сегодня утром ее подзарядил. Из за этого и на работу чуть не опоздал, пока возился с мобилом!

Да и экран исправно выдает сообщения. Вернее, одно единственное. Все ту же надпись: «ВЫ НАХОДИТЕСЬ ВНЕ ЗОНЫ ПРИЕМА РАДИОСИГНАЛА».

Да что же это творится, люди?! Такого просто не может быть! Вот окно, а вот я с аппаратом. Или мобил мой сломался, или какое то непреодолимое препятствие служит экраном для радиоволн. Но откуда здесь может взяться экран для сигнала, откуда?

Тут в голове моей словно что то щелкнуло. Как тот замок, который я только что взломал.

Не веря своим глазам, я пригляделся внимательнее к окну. Солнечный свет. И панорама города внизу. Что то здесь было явно не так.

Например, почему свет, который падает из окна, не теплый? Я совершенно не чувствовал тепла солнечных лучей.

И тот город, что раскинулся внизу, – уж слишком далеко все видно. Словно я смотрю на него с крыши небоскреба. А ведь, насколько мне помнится, в лифте я задействовал кнопку, расположенную в середине панели управления. Так что это должен быть примерно двенадцатый, от силы – пятнадцатый этаж, и вон то здание в семнадцать этажей, что виднеется в нескольких кварталах отсюда, должно было заслонять собой весь вид. А я то смотрю ПОВЕРХ него!..

Все эти мысли пролетели в моей голове за счита ные доли секунды.

А потом я подошел к окну и оглядел его со всех сторон. И теперь в глаза мне бросилось, что в нем нет ни фрамуги, ни форточки. Что ж это за окно такое, которое не рассчитано на проветривание?!..

Пятясь, я отходил от окна до тех пор, пока не наткнулся спиной на стул и не уронил его.

Я знал, что мне следует сделать, чтобы проверить свои подозрения, но было страшновато: вдруг они оправдаются?

Но это был единственный выход. И я все таки собрал нервы в кулак, взял стул и, занеся его над головой, врезал что было сил по оконному стеклу. Оно не было бронированным. Оно обрушилось на пол водопадом осколков – и в комнате сразу наступила кромешная тьма.

Чтобы отыскать выключатель, мне предварительно пришлось на ощупь добраться до двери и распахнуть ее настежь.

Потом я долго стоял, тупо взирая на глухую бетонную стену, которая открылась за разбитым «окном». Кстати, эта штуковина, которую я принял за окно, оказалась не плоской, а объемной, просто я этого сначала не заметил из за штор. И вся стена в несуществующем «оконном проеме» была утыкана какими то трубками, электронными платами, пучками кабелей, уходивших куда то в толщу стены, и прочими непонятными штуковинами.

Вот оно что! Теперь понятно, почему сигнал и здесь не проходил к моему мобилу. Моя догадка насчет экрана оказалась верной.

Ведь это было вовсе не окнб, а экран. Огромный голографический стереоэкран с чудовищно высоким разрешением. И на этот экран постоянно проецировалось изображение с камеры, установленной на крыше Шайбы.