— Жидкую кровь — до трех недель. За это время в ней остается около семидесяти процентов от первоначального количества жизнеспособных эритроцитов. Поскольку этот уровень живых эритроцитов считается минимально допустимым, кровь, хранившуюся больше трех недель, для переливания не используют.

— А как насчет редких групп? Раз кровь долго не хранится, как можно быть уверенным, что пациент получит ее при сложной операции?

— О да, это большая проблема, — закивала Иночкина. — В наше время появились методы, позволяющие сохранить жизнеспособность эритроцитов в течение более длительного времени — к примеру, используя глицерин и другие вещества и при минусовых температурах. Заморозка позволяет не только создавать запасы обычной крови, но и собирать и хранить в специальных банках кровь редких групп. Кстати, сейчас часто речь идет не о переливании всей крови, а о компонентной терапии, когда под переливанием имеется в виду замена лишь тех элементов крови, в которых нуждается реципиент. Скажем, большинству людей, больных анемией, нужны только цельные эритроциты; при лейкозе требуются в основном тромбоциты, а в случаях гемофилии нужны лишь определенные компоненты плазмы. Цельная кровь применяется только с целью компенсации очень большой кровопотери, и сейчас ее используют для переливания менее чем в двадцати пяти процентах случаев.

— Ну, это как раз наш случай, — заметила я. — Пациентка имела редкую группу крови, и во время пересадки почки произошла довольно значительная кровопотеря.

— Между прочим, — вставила Иночкина, — редкие группы в наименьшей степени подвержены риску, ведь доноры, как правило, постоянные, и мы всех их знаем наперечет!

— Знаете, Ольга Петровна, еще с институтских времен я помню, что, помимо самой крови, порою используются кровезаменители…

— Это верно, — закивала Иночкина. — Если цельная кровь недоступна — а это часто случается, когда имеешь дело с проблемными группами, — могут быть использованы ее заменители. В качестве них чаще всего применяется сухая человеческая плазма, растворенная в водной среде.

— И еще я помню, — добавила я, — что недостаток плазмы как кровезаменителя состоит в том, что с ней может п