Сумка висела на стуле, никто на нее не посягал. И правильно: взять все равно нечего. Вернувшись к гардеробу, ни подруг, ни парней я не застала. Вышла на улицу и успела заметить, что они загружаются в такси, начисто забыв обо мне. Не могу сказать, что меня это огорчило.

Я свернула за угол, с намерением кратчайшим путем достигнуть остановки, и тут подумала, что путь мне предстоит неблизкий и не худо бы сходить в туалет. Поэтому я вернулась в ресторан. Извинилась на входе, сообщила швейцару, что оставила косметичку, а убедившись, что он, потеряв ко мне интерес, смотрит в другую сторону, быстренько свернула в коридор и заспешила ко второй справа двери с изображением дамы в кокетливой шляпке.

Туалет был пуст, это дало мне возможность рассмотреть себя в зеркале, улыбнуться, поправить прическу, подкрасить губы и с чувством выполненного долга покинуть данное место.

Я закрыла дверь, на ходу достав перчатки из сумки, сумка соскользнула с плеча, и из нее вылетел тюбик с губной помадой. Я резко повернулась направо и треснулась лбом о лоб молодого человека, который джентльменски поднимал мою помаду.

– Извините, – проблеяла я, а он засмеялся, потирая ушибленное место.

– Ерунда. В таких случаях говорят: родными будем. Не знаю, как он, а я была бы не против того, чтобы заполучить такого родственника. Парень был года на три старше меня, высок, красив, одет в дорогой костюм, белую рубашку с галстуком, на котором сверкала булавка с бриллиантом, вроде бы настоящим, а вот обручальное кольцо отсутствовало, и это почему‑то обрадовало, хотя повода для радости я не видела. Ну тюкнулась лбом с симпатичным парнем, это вовсе не значит, что мне вдруг повезет. Никогда мне не везло и сегодня не повезет. Так что есть кольцо или нет, меня это тревожит мало.

Я торопливо застегивала сумку, парень меня разглядывал, а я с тоской подумала, что пальто ношу с четвертого курса и против его булавки оно не тянет. «Ну и черт с ним!» – мудро рассудила я и, сказав еще раз «извините», гордо зашагала к выходу.

– Варя, – вдруг позвал он, а я от неожиданности замерла и вроде бы даже вытаращила глаза. Парень заспешил ко мне, широко улыбаясь.

– Я слышал, как вас называли подруги, – пояснил он, вновь оказавшись рядом. – Если честно, я за вами наблюдал весь вечер.

«Лучше б ты пригласил меня танцевать», – мысленно съязвила я, а вслух произнесла нейтрально:

– Да?

– Да. Наблюдал, но подойти не решился.

Я нахмурилась, парень явно морочил мне голову. Как‑то не верилось, что такой тип может страдать застенчивостью, а про себя я точно знала: выгляжу я училкой, и ничего с этим не поделаешь. Можно, конечно, снять очки и выдать лучистую улыбку, она у меня неплохо получается, но через полчаса он все равно сообразит, кто перед ним, так что и напрягаться не стоит.

– Ну и как? – на всякий случай поинтересовалась я, неотрывно глядя на его галстук. Этот самый галстук меня и доконал: с мужчинами у меня всегда были проблемы, а в галстуке я могла припомнить только одного: нашего бывшего трудовика, уволенного за пьянство в начале зимы. Но у того галстук был похож на тряпку и вечно сбивался на сторону.

– Что как? – второй раз переспросил парень.

Увлекшись созерцанием его галстука, я начала страдать глухотой в легкой форме.

– Как наблюдение? – вздохнула я.

– По‑моему, вы очень красивая.

«Возможно, – согласилась я опять‑таки мысленно.