В Нью-Йорке Энцио давно облюбовал итальянский ресторан, который назывался «Пиноккиос». Каждый раз, когда он появлялся в этом городе, ему устраивали королевский прием. Ресторан содержала семья — мать, отец, две дочери и сын. Они угадывали все желания Энцио наперед, а в те вечера, которые он здесь проводил, столики предоставлялись только тем посетителям, которые были ему приятны.

За одним из этих столов сидел Коста Геннас — маленький потливый человечек с гнилыми зубами и угреватой кожей. Как-то не укладывалось в голове, что такой мерзкий тип восседал в ресторане за одним столом с тремя красивыми девушками.

Он жевал конец короткой, толстой сигары и потягивал виски через специальную серебряную соломинку. Все молчали. Девушки, каждая из которых была по-своему красавицей, смотрели прямо перед собой, словно уставившись в одну точку. Они были одеты в старомодные платья. Хотя их волосы были одинаково зачесаны назад, они ничуть не походили друг на друга уже потому, что различались по цвету кожи.

Когда появился Энцио, Коста Геннас резво вскочил со своего места. Энцио коротко кивнул ему на ходу и продефилировал мимо. Прошел целый час, прежде чем он подозвал Косту к своему столу и пригласил сесть.

— Из всех трех мне больше нравится блондинка, — сказал Энцио, — кто она?

— Девятнадцать лет, — поспешно доложил Коста, — приятная девочка, умеет работать. У нас она уже месяца два. Была замужем за одним типом. Когда он ее бросил, она сообразила, что у нее есть и получше возможность заработать на жизнь. Мы намечали использовать ее в Бразилии, там она, наверняка, произвела бы фурор. Но когда я узнал, что вы ищете что-то особенное, я ее попридержал…

— Она в порядке? — спросил Энцио.

— В порядке ли она? — эхом отозвался Коста, с деланным изумлением обводя взглядом всех семерых охранников Энцио. — Меня еще спрашивают, в порядке ли она! Разве я когда-нибудь…

— Ну хватит, — резко оборвал его Энцио. Ему не нравился Коста, он никогда ему не нравился. Но Коста всегда доставлял ему лучших девочек, и ему был точно известен его вкус. — Пригласи ее сюда, — проворчал он.

Девушка, плавно покачивая бедрами, подошла к его столику. Она заметно волновалась и тем не менее довольно мило улыбнулась Энцио, когда он пригласил ее сесть рядом с ним. Он внимательно рассматривал ее несколько заостренное, но тонкое и прекрасное лицо, на котором прежде всего выделялись полные, ярко-красные губы. Ее не портили даже едва угадываемые веснушки, которые она пыталась тщательно скрыть посредством косметических ухищрений. Тем более фигура у нее была что надо.

— Как тебя зовут? — по-отечески приветливо спросил Энцио.

— Мириам, — прощебетала девушка голосом Мерилин Монро.

— Хорошо, Мириам, — сказал Энцио, и глаза его жадно впились в ложбинку между ее грудей, — а что ты скажешь, если я приглашу тебя поселиться в моем доме в Майами?..

Анна-Мария заводила будильник всегда ровно на шесть утра. После звонка будущая роженица не без труда поднималась и, тяжело ступая, отправлялась в темноте на кухню. Ей нравилось сидеть здесь ранним утром, пить горячий чай и любоваться рассветом. Она всегда неохотно доверяла приготовление завтрака кому-нибудь другому. Ей доставляло удовольствие все эти традиционные блюда делать по утрам самой — варить густую овсяную кашу, поджаривать хлеб, с которым она подавала к столу домашний сливовый мармелад. В семь часов, когда все выходили к завтраку, он был у Анны-Марии уже готов.