- В паспорте нет штампа.

- Его выдали недавно. А поскольку вдовец, отметку не ставили.

- Извини! - она помолчала. - Как это произошло? Авария?

- В бою. Она была офицером. Десантные войска.

- Вы постоянно где-то воюете, - вздохнула она. - Она служила, а ты ждал?

- Мы были вместе.

Взгляд ее выразил недоверие. Я встал и задрал джемпер. Пуля кваргов ударила меня в спину. Сломала ребра, выдрала кусок легкого и вышла в боку. Боли я не почувствовал - аптечка отреагировала. Короткая слабость и трудно дышать. Мне было не до ран. Кварги рвались к цитадели, я бил из винтовки пока не кончились заряды. Кварги это поняли. Опустили оружие и пошли к баррикаде. Я видел их морды и ждал, пока подойдут ближе. Мозг активировал запал мины. Ее взрыв похоронил бы нас в общей могиле. И тут в спину кваргам ударил десант. Меня вытащили наружу. Заметив рану, позвали врача. Тот наложил повязку. На борту корабля-госпиталя меня прооперировали. Остался след на боку - глубокий и широкий. В клинике его предложили убрать. Я отказался.

- Твою мать! - выдохнула Жанна. - Прости! Не подумала...

- Ничего, - я опустил джемпер и сел. - Проехали.

Она повозила пальцами по столу.

- Тебя уволили по ранению?

- Можно сказать так.

- Теперь понятно, почему ты здесь. И откуда деньги. Всякие выплаты...

Я не стал возражать. Пусть так думает.

- Твоя жена... Она красивая?

- Сейчас!

Я встал и отправился в зал. Сумка, купленная в Москве, стояла в шкафу, Жанна ее не тронула. Расстегнув молнию, я достал голографию. Единственное из личных вещей, что мне позволили взять. На голографии Аля была в платье. Она не любила их, предпочитая комбинезон. Но мы приехали на курорт, там форма не к месту. Снимал я. Мы только-только прилетели, и я решил запечатлеть замечательный момент. За спиной Али волны накатывали на берег, соленые брызги долетали до нас, щекоча ей спину, и Аля смеялась. Ровные, белые зубы на смуглом лице, большие, миндалевидные глаза с фиолетовой радужкой, точеный носик...

- Вот! - я протянул Жанне голографию.

- Красивая! - согласилась она. - Как ее звали?

- Алейа.

- Редкое имя. И лицо нерусское.

- Она из шухья.

- Кого у вас только нет! Россия... Ты ее очень любил?

- Да.

Я забрал голографию и приложил к стене. Вакуумная присоска схватила поверхность, расправив пластик. Аля, словно ожив, смотрела на нас. Давно следовало повесить.

- Чем думаешь заняться? - спросила Жанна.

- У меня диплом журналиста.

- Думаешь работать по специальности?

Я кивнул.

- Зря.

- Почему?

- Это в России журналисты богатые. Здесь... Есть у меня знакомые. Зарплаты нищенские. У тех, кто на телевидении или возле президента крутятся, еще ничего. У остальных... - она махнула рукой.

- Я все же попробую.

- Как знаешь. Пойду! - Жанна встала и направилась в прихожую. Я помог ей одеться.

- Завтра в семь тридцать у поликлиники, - она ткнула меня пальчиком в грудь. - Натощак. Сдаем анализы.

- Зачем?

- Вид на жительство дают при наличии справки о состоянии здоровья. По кабинетам проведу быстро - взяла талоны. Обследование платное. Россиян лечат без денег, но здесь другой случай. Получишь вид на жительство, заведешь карточку, тогда не будешь платить.

Я закрыл за ней дверь, вернулся на кухню. Достал из-под дивана рюкзак, вытащил Мозга. Он выпустил манипуляторы, встал на них и зацокал по плитке. Вытянул их, выбросил глаз и всмотрелся в голографию.

"Стоило вешать?"

- Не будет приставать.

"Это вряд ли, - сообщил он, - хотя на время уймется. Настроена решительно. Она тебе нужна?"

- Временно.

"Нет ничего более постоянного, чем временное". Так говорят здесь. Конфеты остались?"

- Целый мешок.