В доме все бросились выполнять приказы подпоручика, и даже Озеров, признавая Егорова хозяином всего вот этого боя, согласно кивнул и бросился осматривать захваченного командира турок.

– Вниз, вниз всех веди! – крикнул Лёшка, забивая пулю в ствол штуцера, и лесник потащил свою семью к люку подпола. – И ты двигай, туда же давай! Что пнём встал?!

Бородатый валах с перевязанной головой протянул руку к ружью: – Я убье осман. Я не убье русси!

– О как приклад мозги-то на место ставит, ладно, держи, – пробормотал Алексей, пристально вглядевшись в глаза бородатому, и протянул ему ружьё. Тот открыл полку замка, проверил насыпку в нём пороха, затем кремень на курке, искоса глянул на Лёшку и на Тимофея с наведёнными на него стволами и усмехнулся: – Бедрос не люби осман. Осман убье семье Бедрос. – Он вскинул ружьё, прицелился и плавно выжал спусковой крючок. Бах! Последний из всадников, ковыляющий к лесу без лошади, рухнул на землю. Всё, в команде егерей на этот бой появился ещё один стрелок.

– Всем осмотреться! Унтера, доложить о потерях! – крикнул Лёшка в открытую дверь.

– У нас все живы, господин подпоручик, – раздался с чердака дома приглушённый голос Гусева.

– Конюшня, все живы, вашбродь! Сарай живы! – донеслись доклады унтеров Макаровича с Карпычем. – Амбар живы, только вот Борьке передние зубы отлетевшей щепой выбило, и все губы расшибло, – доложился капрал третьего десятка Трифон.

– Ну, легко отделались для первого раза! – Алексей присел возле Озерова, стягивающего верёвками руки и ноги пленному. – Что, важная птица или так себе?

– Более чем! Целого бигбаши послали, у сипаев они алаем, тысячей командуют! Считай, это как полковник, ежели под нашу армию его чин перевести.

– Ого! – аж присвистнул Егоров. – Видишь, Мишель, как тебя с твоими важными бумагами османы уважают, высоких гостей с приветами шлют, а ты их хлоп из пистоля, на землю и вязать! Грубый ты какой-то, вот никакого вежества в тебе нет!

– Это да-а, – поручик затянул последний узел на верёвке и посмотрел в открытую дверь. – За таким-то гостем скоро к нам и другие пожалуют, а у нас уже вон ночь на дворе.

Лёшка нахмурился. Да, своего полковника они нам просто так не отдадут, но и времени на долгую осаду у них тоже нет, вот-вот Гущинский со своими гусарами по ним с тыла ударит. Да и не дураки они, понимают, небось, что теперь отступить за реку спокойно у них уже не получится. Нам бы один штурм ещё отбить, но в темноте ночной бой вести ох как непросто будет! Нужно будет хорошо двор подсветить.

Подпоручик выглянул наружу и, убедившись, что живых врагов не было видно, пригнувшись, перебежал к колодцу.

– Братцы, тащите сухое сено, дерево, ветки и всё, что только из шибко горящего найдёте! Тришка, у себя в амбаре пошарь, там, у зажиточных селян завсегда скипидар, масло или дёготь для телег хранится. Всё сюда живо тащите! Фёдор, ты самый глазастый у нас, бери пяток самых шустрых ребят, закройте ворота, подтащите туда кибитку и облейте её скипидаром. Потом выйдите чуть за ограду, глядите там и слушайте. Как только османы полезут, нам шумните, свистните, а сами отходите поскорей и прячьтесь!

Всё закрутилось на дворе. Кто-то тащил из строений сухие доски, жерди и сено. Даже старые кадки, корыта и сани пошли у егерей в ход. С сенника выгрузили большой ворох просушенной соломы, в амбаре нашли всё то, что ранее перечислял командир.

– Быстро раскладываем костры из всего хлама вдоль забора так, чтобы наши строения в центре круга были. Смачиваем всё найденное маслом и всем остальным из посудин и готовьтесь, запаливайте труты. Как только Федька сигнал даст, поджигайте все кучи и тикайте на свои места.