– Можешь не сомневаться: для тебя у меня всегда найдется парочка крепких словечек, болтливый колдун!

– Был бы весьма удивлен, если бы это было не так, – кивнул Арик. – Подозреваю, что твой дурень дядюшка просто не знал, как совладать с твоим острым язычком.

Несколько мгновений Гвинет молчала. Арик усомнился про себя, стоило ли задевать семью, которая так плохо обошлась с ней. Он со своим отцом, правда, тоже говорил лишь о войнах да о политике, но тот ни единого раза не демонстрировал к нему презрения. А потом Гвинет улыбнулась своей озорной улыбкой, которая освещала все ее лицо. Кровь в жилах Арика закипела.

– Да, мы с дядей Бардриком ссорились пару раз из-за моей брани, – призналась Гвинет.

Арик слегка подтолкнул ее в бок. И когда его пальцы прикоснулись к ее гибкой талии, он вновь ощутил возбуждение. А уж когда он представил, как ласкает ее нежную кожу, как она шепчет что-то бессвязное ему на ухо в порыве страсти, Арик и новее начал терять голову.

– Давай… Поведай мне, что ты ему говорила? – спросил он, возвращаясь к теме их разговора.

Гвинет засмеялась звонким, как колокольчик, смехом.

– Как-то раз года два назад, – начала она, – дядя Бардрик решил поднять армию, чтобы поддержать сторонников Йоркской династии в их борьбе за трон. Тот год был очень тяжелым для Пенхерста – после долгой зимы в кладовых замка почти не осталось провизии. Несмотря на это, дядя Бардрик пригласил в Пенхерст несколько важных лордов на праздник. Не помню, кого именно. Зато отлично помню, как я разозлилась, узнав, что он буквально отнимал пищу у маленьких детей, чтобы угодить своим гостям.

Когда гости прибыли, дядя велел мне подать им вина с пряностями, что я и сделала. Правда, предварительно я подсыпала в вино сонный порошок из трав. Когда все гости захрапели прямо за столом, дядя Бардрик принялся кричать на меня. Все обитатели замка это видели. Не сдержавшись, я назвала его грязным болваном, у которого мозги вскипели. За это меня два дня держали в кладовке, но это того стоило – слышал бы ты, как хохотали все вокруг! К тому же гости дяди Бардрика поспешили уехать из Пенхерста, потому что решили, что он хотел их отравить, поэтому праздника так и не вышло.

Арик расхохотался. Ему очень понравился рассказ Гвинет о ее проделке, хотя, признаться, он ожидал, что она способна на нечто подобное. Знала ведь Гвинет, что озлобленный барон ее накажет, но она смело выступила ему наперекор и выиграла свою битву. Выходит, его жена – большая умница.

А ещё она очень осторожна, подумал Арик, глядя на зевающую Гвинет.

– Хочешь спать, да? – спросил он.

– Да, – кивнула Гвинет. – Ночи ведь еще очень холодные, и я не смогла как следует отдохнуть.

Арик, не спавший добрую половину ночи из-за своих ночных кошмаров, сомневался, что Гвинет сильно страдала от холода и бессонницы, но перечить ей не стал.

Вместо этого он покосился на потертое одеяло, лежавшее на кровати, и решил, что Гвинет и в самом деле могла под ним замерзнуть. Арик поморщился.

За долгие годы битв и лишений он привык спать на голой земле без всякого одеяла. Но Гвинет к такому аскетизму не приучена. Несмотря на свою бойкость, Гвинет была еще очень молода и не имела большого жизненного опыта, поэтому ей и хотелось побольше комфорта.

Встав, Арик шагнул к стоявшему в углу сундуку, в котором лежал его халат. Подойдя к кровати, он обнял Гвинет за плечи и уложил на ароматный матрас. Она подчинилась ему, но ее тело оставалось напряженным, а взгляд – настороженным.

Как только Гвинет вытянулась на спине, Арик накрыл ее подбитым мехом халатом и подоткнул его вместе с одеялом вокруг матраса так, что она оказалась закутанной до подбородка.

Их лица оказались совсем рядом.