– Он мягкий, - с удивлением прошептала Рози.

– Надеюсь, что нет, - улыбнулся Боуи.

Она засмеялась и широко раскрыла глаза, внезапно осознав, что смех и секс вполне совместимы.

Боуи целовал Рози, осторожно и проникновенно, снова и снова, возбуждаясь от ее вкуса, отвечая на огонь, полыхавший в ее глазах, на прикосновение упругого, гладкого тела.

Только когда его пальцы удостоверились, что она готова, Боуи вошел в нее. У него перехватило дыхание, когда обволакивающее женское тепло увлекло его во влажную таинственную глубину. Сдерживаясь, он двигался медленно и ритмично. Когда Рози почти достигала вершины, Боуи останавливался, дразня ее, унося с собой в головокружительном вираже чувственности. Оба тяжело дышали и покрылись испариной. Наконец Рози забилась под ним, с рыданием повторяя его имя.

Только тогда, когда ее ногти прочертили борозды на его спине и ягодицах, когда в мерцании молний Боуи увидел испарину на ее шее и груди, когда почувствовал, что дрожит от напряжения и больше не в силах контролировать свою страсть, только тогда он вонзился в нее со всей мужской мощью и жаждой утоления.

Но лишь после того как Рози, рванувшись ему навстречу, исторгла крик радости, он позволил себе взорваться внутри ее.

Потом она лежала в его объятиях, и они слушали, как дождь стучит по крыше, и вдыхали теплый, мускусный запах своих остывающих тел.

– Демонов больше нет, - изумленно прошептала Рози, когда молния на мгновение осветила бюро и кровать. Сжав плечо Боуи, она огляделась.

– Это просто комната. Ничего больше.

– Да. - Ее волосы источали чистый аромат, напоминающий о лучах солнца и воде в ручье. Она так удобно устроилась в его объятиях, словно ее сотворили специально для Боуи.

Ему будет немыслимо трудно покинуть ее.

– О чем ты думаешь? - нежно спросила Рози и потерлась щекой о его грудь.

– Об урожае, - солгал он. - Когда мы соберем урожай, ты навсегда освободишься от этого сукина сына.

– Боуи? - тихо окликнула она, прервав его неглубокий сон. Ее настойчивый тон сразу разбудил его. Склонившись над ним, Рози заглянула ему в глаза: - Я больше не буду пить, ни капли.

Боуи пытливо смотрел в ее серьезное лицо.

– Такое обещание ты даешь себе, Рози, не мне. Ты должна сделать это для себя. Ни для кого другого.

Колеблясь, она облизнула губы.

– Понимаю.

При одной только мысли о том, чтобы покончить с выпивкой, ее душа загорелась от жажды. Но виски давало лишь временное облегчение. С Боуи у нее появлялся шанс получить нечто постоянное. Отрезая пути к отступлению, Рози перечислила ему места, где прятала бутылки, и попросила уничтожить их. Она никогда не подойдет к его постели, распространяя запах спиртного.

***

Дрожь начала бить ее в полдень и продолжалась несколько дней. Боль топором врубалась в затылок, скручивала желудок. Руки так тряслись, что она не могла держать вилку, выпить кофе или лимонад, не залив рубашку. Совсем больная, она страдала бессонницей, слонялась по двору и швыряла камни в надгробие Фрэнка Блевинза. Иногда бродила по полям пшеницы, сражаясь с искушавшими ее демонами, которые назойливо нашептывали, что до салуна Гарольда на лошади рукой подать.

Работа помогала, но Рози не удавалось ни на чем сосредоточиться. Мотыга выскальзывала из дрожащих рук. Солнце иссушало мозги. Ей следовало бы радоваться зеленеющим полям, но она едва их замечала.

Каждая клеточка тела вопила от боли, требуя виски и забвения.