Наши Придатки тараканов не любят. Младший ими страшно брезгует, женщина, панически боится, а в старшем, они будят древний и, очень опасный для окружающих, инстинкт охотника, который заставляет его бегать по всему дому с тапком в руке, сокрушая всё на своём пути. Единственно кому эти шустрые паразиты всегда нравились, так это Барсику! Он их с котячьих лет ловил и душил, но не беседовал ими. (Однажды попробовал, так ему потом худо было!) Может быть, и в тот раз, о котором я рассказываю, он хотел развлечься погоней за шестилапыми пришельцами, но вышло иначе.

А вышло так, что наглая рыжая тварь выбежала не на него, а на бедную женщину— Придатка, едва та протянула руку к мойке! Если бы она увидела издалека, как таракан появился там, беды бы не было, но когда он выскочил прямо к её протянутым пальцам…

Крик был такой, словно на Придатка-хозяйку набросился лев! Она резко отпрянула, потеряла с ноги шлёпанец, споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за стол, на котором лежал я. Так случилось, что край её ладони пришёлся точно на кончик моей рукоятки, имеющий небольшой изгиб. Получился эффект рычага, если по нему резко хлопнуть. Я подлетел под потолок, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на спину кота!

Барсик коротко взмякнул и исчез, словно растаял в воздухе. Его потом долго искали, а когда нашли, то всем семейством осматривали, ощупывали и даже расспрашивали о самочувствии. Кот им ничего не ответил, но вид у него был величественно-обиженный.

Наше столкновение не нанесло ему видимого ущерба. Я думаю, Барсика спасла густая пушистая шерсть, но ведь и я, в конце концов, не топор, а обычный половник. Однако наши взаимоотношения испортились. До сих пор, когда он видит меня в руках Придатка-женщины, то исчезает без звука и долго не появляется. И даже когда я спокойно стою в стойке, а он вспрыгивает на кухонный подоконник, то бросает в мою сторону опасливые недоверчивые взгляды, как будто боится, что я сейчас выскочу и наброшусь на него! Даже не знаю, как теперь дать ему знать, что мы не враги?

Что ещё рассказать? Может поведать о том, как я однажды перепугался до потускнения? Это случилось во время одного развесёлого торжества, которое отмечалось не на кухне, а в большой комнате, где обычно спят старшие Придатки. Собралось много народу — все наши Блистающие, которых даже не хватило, так что пришлось пригласить соседей. Я имею в виду соседей — Блистающих, которые привели с собой своих Придатков со стульями. Ну, и понятно, там были родные и знакомые наших Придатков.

Собственно меня всё это мало касалось, потому что ничего такого для праздничной Беседы, к чему бы я имел отношение, на столе не было. Так что я оставался в своей стойке в гордом одиночестве и предавался… Нет, не грусти, а философским размышлениям. Всё равно разговаривать было не с кем — совок убрали в тумбу под мойку, оба ножа были заняты, а большая двузубая вилка торчала в жареном гусе.

Тут прибегает на кухню младший Придаток и выхватывает меня из стойки, словно снова собирается мною фехтовать! (Я чуть позже расскажу, как он это делал в первый раз.) Так вот, хватает он меня и пулей в комнату, где из нескольких столов Придатки сварганили один ненормально длинный.

А там, лабиринты из салатов, тарелок с колбасой и прочими закусками! Придатки галдят, и друг друга почти не слушают. Блистающие, перемазанные и оглушённые, либо в беспорядке валяются на залитой вином скатерти, либо в аффекте стучат по тарелкам! В общем, так всегда бывает в середине праздничной Беседы, и для меня тут не было ничего удивительного, хоть я и редкий гость на таких мероприятиях. Удивительным было другое.

На краю стола, но не совсем так чтобы с краю, стояла незнакомая мне супница. Соседка, наверное. Среди наших керамических союзников, супниц вообще нет, но плохой был бы я половник, если бы не знал, что это такое! Короче, стоит супница, и меня несут к ней. Что я должен был предположить? Что вопреки своему обыкновению, Придатки решили включить в праздничное меню суп, который сейчас будут разливать мною по тарелкам.