— Видимо соглашусь, — буркнула я, не отрывая взгляда от монитора.

— Давай сегодня вместе пообедаем, заодно поговорим.

Я на миг оторвала взгляд от текста и посмотрела на Юрия. Потом коротко кивнула, и он ушел.

Тяжело вздохнула, с одной стороны очень жалея, что не отказала, и пошла с ним, с другой — я понимала, что нам дальше вместе работать и лучше закончить все мирно и вежливо.

Так что прагматизм победил, чуть позже я уже сидела в кафе, осматривая Юрку и знакомый интерьер равнодушным взором. Он, напротив, сверлил меня «утонченно мудрым» взглядом в течение нескольких секунд. На людей посмотреть, самому покрасоваться. Раньше подобное меня веселило, теперь раздражало.

Романтик. Ага… Нервно постукивая пальцами в ожидании заказа, Юрка молчал.

— «Он был такой голодный, что закусывать начал с меню», — насмешливо прокомментировала я.

— Я не голодный, я волнуюсь. А еда — это возможность успокоиться.

— Чего ты так волнуешься?

— Ага, я кое-что тебе скажу, а ты упрешься. — Юра склонил голову в ожидании ответа, и больше не сказал ни слова, пока я молча открывала и закрывала рот.

— Ладно, попробуй сказать… — милостиво разрешила я.

— За три года я понял, что мы созданы друг для друга и должны пожениться.

— Да ты фто? — в ужасе прокомментировала я, но была в таком настроении, что готова была отказать ему просто из вредности. — Ага, это почти моя хрустальная мечта, выйти замуж за придурка. Так что попытка не удалась. Интуиция тебя не обманула.

— Обоснуй, почему ты мне отказываешь? Или это попытка отыграться за ту обиду, с ребенком.

— Да, пожалуйста! Я представила, что наши дети похожи на тебя, и вздрогнула от ужаса. И обиды никакой нет, только радость. Это ведь был сон, мне приснились детские штанишки, Полинка сказала, что видеть штанишки — это к рождению малыша, а ты как заяц сбежал недослушав. — Вышло немного скомкано и, к сожалению, чересчур обиженно, но я не стала расстраиваться, по сути меня не волновали его впечатления от моих слов.

Однако он даже немного меня удивил:

— Я был напуган, Юль. — Слова снова казались искренними, может, он действительно говорил правду. — Но я любил тебя.

— Не может быть!! Любил и был не вовремя напуган вестью о ребенке. Слов нет, очень романтично! Не, я понимаю, ребенки они такие. Стра-а-ашные!.. — Я округлила глаза и, слегка отпрянув, покачала головой в притворном ужасе. — Особенно когда зубки режутся. Они ведь и покусать могут!

— Я немного не так выразился… Ты не правильно меня поняла, — начал привычно раздражаться Юрка.

— Да нет, все я поняла верно! Тебя что, очередная пассия отшибла и ужинать негде? Сочувствую… Бывает. Но помочь не могу.

— Все-таки это была банальная бабская обида! — Довольным тоном сделал вывод Юра.

— Не льсти себе. Я о тебе и думать не помню, а он обида… — В течении это короткой беседы, каждый раз, мой кулак сжимался, ногти давили на кожу, и руку пронзала боль. Наконец мне это надоело! Да, в конце концов, я что, мазохистка?!

— Искренне рада, что у тебя все хорошо! И спасибо за обед, — сухо отчеканила я, поднимаясь из-за стола и понимая, что на нормальный разговор меня не хватит. А воспитание не позволяло мне вступать в вульгарные пререкания, тем более в публичном месте. — Увидимся!

Механически поправила на плече ручку сумки и быстро ушла. Перекусить можно и в другом месте. Но кусок в горло не лез, и я вернулась в свой кабинет.