— Троеборье? — уточнил я.

— Угу, мастера сделал, до заслуженного ещё далеко. Думаю в бодибилдинг перейти, тело все же неплохой рекламой служит.

Дальше выступил интеллигент:

— Прокуда Иван Петрович, пятьдесят четыре года, инженер-электронщик, капитан запаса, вдовец, есть дети и внуки, точнее, один только внук.

— Умар, — назвался водитель автобуса, — Умар Мусаев, без отчества, слишком длинно. Сорок один год, юрист по образованию. По национальности аварец, но неправильный.

— Это как?

— С диаспорой почти не общаюсь, говорю и думаю только по-русски, родной язык почти забыл, в армии не служил, вольной борьбой не занимался, только карате, когда в Ростове учился, мусульманин только по названию. Какой ещё стереотип о дагестанцах развеять?

— Мы поняли, — я махнул рукой и представился, — Василий Филин, двадцать лет, студент педа, истфак, в армии служил, погранвойска, стрелок гранатометчик, сейчас учусь на очном, не работаю, немножко занимаюсь спортом.

— Я тебя видел в клубе, — заметил Кирилл, — рукопашник?

— Муай тай.

— Дамы? — Умар обратился к женской части коллектива.

— Ольга Сумина, тридцать восемь, разведена, работаю кладовщиком, но по специальности швея. А это, — она показала на дочь, — моя дочь, Анечка, тринадцать лет, седьмой класс, учится хорошо, ещё немного плаванием занимается.

Девочка с важным видом кивнула. Взоры собравшихся устремились на блондинку, которая всё ещё пребывала в ступоре, поняв, что нужно как-то назваться, она заговорила:

— Варвара, Варя, двадцать три, фамилия Кривенцова, а по мужу — Корякина, но я не хочу по мужу.

— ???

— Козёл он, как все богатые, выгнал меня, в чем была, и карту заблокировал, а денег у меня… — она промокнула платком слезы, — только на автобус, не знаю, как в деревню вернуться, стыдно, там все думают, что я теперь богатая.

— Не реви, — успокоил её Кирилл, — если отсюда живыми выберемся, я тебя к себе заберу, я, правда, нищий, зато добрый.

Варя сквозь слёзы улыбнулась.

— А теперь идём спать, — предложил Умар, — только сперва телефоны заряжать воткните, там, на панели есть юэсби разъём.

— А смысл? — не понял я, — связи все равно нет.

— Телефон — это не только связь, это ещё фонарик, диктофон, камера и много, что ещё. Лишним не будет, зарядите. Горючки до утра хватит, я заправлялся недавно.

Задние места, где можно было лечь, отдали Варваре с Анечкой, а остальным, включая водителя, пришлось скрючиться на стульях. Я сидя спать не привык, а потому заснуть получилось сильно не сразу. А когда всё же заснул, то почти сразу проснулся, за окном по-прежнему было темно. Выругавшись про себя, я попытался сменить положение, ноги затекли, я их почти не чувствовал. На всякий случай, решил узнать время и нажал подсветку на часах. Табло показало 8:23. Так.

С кряхтением поднявшись с места, я поковылял к месту водителя, в ногах восстанавливался кровоток, отчего они начали жутко болеть. Умар, тихонько похрапывая, спал на сидении, ему неудобная поза нисколько не мешала.

— Умар, вставай, — я потряс его за плечо, — уже утро, а рассвета нет.

— Как нет? — он встрепенулся, поглядел за окно, потом на часы, потом на меня.

— Теперь понятно? Даже если нас в другой часовой пояс закинуло, за одиннадцать часов должно было солнце встать, здесь ведь не полярный круг, тогда бы холодно было.

Больше ни о чём не говорили, быстро растолкав остальных, мы сообщили им неутешительные новости.