Лошадка показывала себя хорошо. Нагрузили на неё килограмм сто с лишним, но она справлялась. Почти вся еда, небольшая часть патронов, верёвки, одеяла. Взяли с собой и бочонок с пороховыми плитками. Раньше его не выбрасывали, поскольку порох нужен был для ружей, потом обзавелись тягловой силой, наконец, просто жалко было расставаться с добром. Пороха было немного, килограмм десять, но пусть будет, вдруг, кого-то взорвать понадобится.

Личный груз распределили так, чтобы у каждого было всего понемногу. Еда, патроны, фляга с водой, оружие и нож. Теперь любой из нас, в отрыве от остальной группы, сможет выжить самостоятельно. Имелся у нас компас и два бинокля, крепкие, бронзовые, тяжёлые, с десятикратным приближением. Пока дорога ведён нас на север, но потом придётся идти по диким местам, где нужно будет как-то ориентироваться.

Дорога была почти прямой, а справа и слева оставалось довольно обширное пространство, лишённое леса. Напасть на нас внезапно не получится, несколько выстрелов обязательно сделать успеем. Вот только спокойнее от этого нам не становилось. Ежеминутно кто-то оглядывался назад, пытаясь разглядеть погоню. Пока всё было тихо.

Сколько прошли в первый день, сказать было сложно. Надо полагать, немало. На привал мы не останавливались, ели на ходу. Мороз, который здесь должен был быть очень серьёзным, пока не беспокоил, градусов десять, не больше. Войлочные накидки грели отлично.

Ближе к ночи рельеф стал меняться, местность стала неровной, появились холмы и, кажется, дорога пошла в гору. Надо полагать, скоро начнутся предгорья. Картограф сказал, что на дорогу уйдёт четыре дня, видимо, мы идём с опережением графика. Это прекрасно, вот только не стоит забывать, что тот, кто идёт за нами тоже передвигается с немалой скоростью. Понятия не имею, в какой точке мира у него происходит респаун, но нашёл он нас быстро, очень может быть, что так же быстро догонит.

На ночлег встали на поляне среди деревьев. С одно стороны нас прикрывал довольно высокий холм, одновременно защищающий от ветра и скрывающий пламя костра. На ужин был суп из овощей и свинины, пока ещё имелись свежие продукты и можно было себя побаловать, скоро перейдём на консервы с сухарями, а потом, может быть и на пеммикан, не самая лучшая еда. К еде присовокупили по пятьдесят грамм водки, чтобы согреться и расслабиться. Я пить не стал, как и Анечка, почему-то именно нас более всего беспокоил возможный визит охотника за головами. Мы же остались сторожить, когда остальные попадали спать.

Разговаривать никто ни о чём не стал, слишком вымотались. Непрерывная ходьба и нервное напряжение просто убивали. Я сидел по-турецки на сложенном вчетверо одеяле и смотрел в темноту, костёр был у меня за спиной, чтобы не ослеплять. Карабин я положил на колени, надеюсь, механизм от холода не откажет. А если и откажет, то под одеждой дожидались своего часа револьверы.

Анечка, так же молча, сидела с другой стороны костра, в глазах её я заметил совсем взрослую решимость, она словно устыдилась своего страха и решила поквитаться за пережитое.

Ночь тянулась, словно резиновая, здесь почти всегда темно, но теперь и вовсе непроглядный мрак. Впрочем, у нас есть ребёнок-экстрасенс и лошадь, которая почует хищников. Будем надеяться, что этого хватит.

До утра мы не досидели, Кирилл, проснувшись посреди ночи, отправил нас спать, а сам, взяв в руки карабин и положив рядом меч, уселся на моё место. Стоило мне только сомкнуть веки, как сон поглотил меня и не отпускал до утра.

Впрочем, проснулся я не самостоятельно. Уже на рассвете грянул громкий выстрел из карабина. Проснулся я быстро, а когда открыл глаза, оказалось, что я уже сижу и держу в руках револьверы. Остальные члены группы выглядели примерно так же. У костра сидела Варя с дымящимся карабином в руках, девушка была абсолютно спокойна, указав рукой на ближайшие деревья, она сообщила:

— Там кто-то был, я его убила.