И – развлечься.

Очень, к примеру, Диме приглянулась девушка в приемной. Та самая прапорщица, что приносила им с генералом чай. Никогда еще в его жизни не случалось женщины в форме. Это возбуждало. И вообще сейчас его нервы, раздрызганные вчерашними похоронами, сегодняшним похмельем и нелепым вечером в ментовке, срочно нуждались в успокоении. А лучшего успокоения, чем “мягкое, женское”, он не знал.

Но увы, увы! В резиденции генерала его ждал облом. Приемная оказалась закрыта. Видать, “енерал” убыл, и девушка-прапорщица не стала засиживаться. Дима бесцельно подергал дверь. “Черт! Значит, я ее больше никогда не увижу? Во невезуха! Хотя… Если я очень захочу, то… Телефон-то генерала у меня есть… Значит, когда-нибудь смогу до нее добраться”.

Когда-нибудь… Но, увы, не теперь… Дима представил, как прапорщица в сей самый момент в одиночестве едет на метро домой. А потом войдет в пустую квартиру и будет, одинокая, смотреть телевизор. При этом, очень может быть, вспомнит Диму. А он… Он что, тоже должен коротать вечерок у телевизора? Нет уж!

Ладно, пусть не военнослужащая, а какая-нибудь женщина требовалась ему не в неопределенном будущем, а сейчас, сегодня же вечером. Даже совсем не обязательно трахаться. Можно просто посидеть, поговорить. Выпить винца. Поиграть в увлекательную игру под названием “флирт”… Очень уж, признаться, генерал Ухваткин и капитан Савельев утомили Диму своей брутальностью.

"Ладно, сейчас сяду в машину – кого-нибудь по мобиле да вызвоню. Не ехать же одному домой и с мохнатой тварью, моим новым сожителем, обжиматься”.

Ладно. Номер третий. “Ах, ты болеешь?.. Хочешь, я приеду? Привезу апельсинового сока? И еще: я великолепно ставлю горчичники… Ах, тебе совсем плохо? В следующий раз? Ну, как скажешь…"

Кто еще? Девушки-друзья? Татьяна Садовникова? Наташа Нарышкина? Нет, совсем неохота видаться и говорить с дамами-друзьями, выслушивать их соболезнования…

Вот так. Москва раскинулась всеми своими огнями, переживает вечер. Девять миллионов жителей плюс четыре миллиона приезжих. Как минимум – один миллион женщин, в принципе достойных внимания. И сто тысяч дам, достойных самого пристального внимания. А ему – скоротать вечерок не с кем. Не везет так не везет.

И вдруг подумалось Диме: кто бы теперь в его жизни ни появился, какая бы неземная любовь ни пришла – все равно ни одна женщина на свете не будет радоваться его приходу домой так безоглядно и бескорыстно, как мама.

Дима постарался отогнать эту мысль. Слишком тяжело от нее стало.

И тут телефон, который он по-прежнему держал в руке, зазвонил сам собой. Дима глянул на определитель: вместо номера – прочерки, кажется, звонят из автомата. Нажал на “прием”.

– Дима? – раздался в трубке напряженный девичий голос.

– Да. Слушаю внимательно.

– Это Надя.

"Девушка? На ловца и зверь бежит? – пронеслось в голове. – Но я не знаю никакой Нади! И голос незнаком. Может, это та, из Ялты? Но той Наде я телефон свой не оставлял. Тем более мобильный…"

– Дима, извините, что я звоню. – Голос совсем не кокетливый и как бы официальный. Таким из вендиспансера звонят. – Вы вчера мне свой телефончик оставили, помните?

Ничего он такого не помнил. Поэтому промолчал. Хотя вчера на маминых поминках была какая-то деваха. Может, и Надя.

– Дима, я тети Раи дочка. Подруги вашей мамы, медсестры. Мы с вами, когда я была маленькой, много встречались. И вчера тоже виделись.

– Ох, что ты раньше-то не сказала! – с преувеличенным радушием воскликнул Дима. В башке (может, потому, что настрой был соответствующий) мгновенно пронеслись, как американцы говорят, pick-up chances.