Татьяна Полякова. Эксклюзивный мачоОльга Рязанцева - 3
Лялин застенчиво улыбался, стоя на пороге моего дома. Застенчивость шла ему так же, как мне буйная радость, которую я в настоящий момент пыталась изобразить. Мы одновременно засмеялись, в основном над своими напрасными усилиями, и вновь стали походить на нормальных людей. – Привет, – сказал Лялин, перешагнул порог и запечатлел на моем лбу братский поцелуй. Я ухватила его за уши и приложилась к губам. – Ох ты господи, – хмыкнул он, но остался доволен. – Проходи, – милостиво предложила я, и он опасливо внедрился в мою квартиру, без конца оглядываясь, точно ожидая подвоха. На самом деле он испытывал неловкость. По большому счету заглядывать ко мне ему совершенно без надобности и вразумительного предлога, под каким ему сделать это, он не придумал, вот теперь и вертелся, как уж на сковородке. Надо полагать, он явился проверить слухи, что ходят обо мне в народе. Если верить общественности, я пью ведрами, окончательно потеряла человеческий облик и по этой причине не выхожу из дома. Я с недовольством уставилась в спину Лялина. Ладно дураки болтают, на то и дураки, но Лялин‑то умный, чего ж тогда верит во всю эту чушь? Не мешало б проучить его как следует. К примеру, учинить пьяный дебош. А что, прямо сейчас и учиню. Лялин между тем прошел в кухню, устроился в моем любимом кресле и спросил: – Ну, как там в Греции? По‑прежнему все есть? – На то она и Греция. – Жениха нашла? Небось, от мужиков отбоя нет. – С чего ты взял? – нахмурилась я, поражаясь чужой прозорливости. – Уж больно распустилась. – Это в каком же смысле? – заподозрила я подвох. – В смысле, расцвела. Слушай, помнится, ты как‑то болтала о том, что вполне способна полюбить бедного немолодого человека? – Тебя, что ли? Так ты не бедный. Полюбить‑то я по‑прежнему готова, но почему‑то не рассчитываю на ответное чувство. Ты чего пришел? Если спасать… Лялин махнул рукой. – Спасать тебя нет нужды, это мне доподлинно известно. К тому же я в спасители не гожусь. Опять же, мне твои слова обидны. Просто зайти по старой памяти уже нельзя? – Можно. Но, зная тебя как очень занятого человека, весьма сложно представить, что ты болтаешься по гостям. – Для тебя я всегда рад сделать исключение. – Олег улыбнулся и взял меня за руку, взгляд стал иным, теперь он смотрел на меня заинтересованно и даже с нежностью. – Как дела? – спросил он тихо. – Нормально, – честно ответила я, высвободила руку и устроилась в кресле напротив. – Чем думаешь заняться? Я пожала плечами, потому что сама еще толком не знала. – Дед назад не звал? – Нет, – покачала я головой. – Странно. – Чего же тут странного? Мы утомили друг друга, надо немного отдохнуть. – Значит, ты вполне допускаешь, что можешь вернуться? – В его команду? – удивилась я. – Забавно, что ты об этом спрашиваешь. – Я покачала головой и усмехнулась, а Лялин вновь спросил: – Ну так да или нет? – Нет. Он кивнул и почесал бровь, размышляя о чем‑то. – Прозвучало очень категорично, – заметил он едва ли не с печалью. – Тебя это удивляет? – не поверила я. – Скорее беспокоит. Наверное, я человек привычки, невозможно представить тебя занятой чем‑то другим. Ты была его доверенным лицом. |
