Как только повернули, я сунул руку в карман, к револьверу – мало ли. Димыч заметил и усмехнулся…

Зачем мы идем, мне стало понятно, когда мы увидели впереди по курсу еще одну «Казанку» и сгорбившегося в ней человека в длинном рыбацком плаще. Вот уже и до секретных встреч дошло.

Человек был маленьким, мне по плечо, пожилым, с аккуратной мушкетерской бородкой. Да, он заядлый рыбак.

Судья в отставке Федорин. Прокурор республики…

– Разрешите к вам на огонек? – громко осведомился Димыч.

– Рыбу распугаете, – буркнул Федорин.

– Мы быстро.

Федорин посмотрел на меня… он меня должен был помнить еще по работе судьей. Но не узнал. Или сделал вид.

– Это кто с тобой?

– Свой.

– Свой?

– Отвечаю.

Федорин иронически посмотрел на меня. Потом протянул руку. Он ведь помнил меня, я у него судился в свое время.

Мягкая волна качала сцепленные бортами лодки.

– В этом мире не может быть ничего общего. Как только появляется общее, кто-то сразу хочет превратить это в частное.

Федорин – невысокий, бородка клинышком, очки, типичный чеховский интеллигент – я вспомнил, был судьей с 1982 года. Так что он знал, о чем говорил.

– А мы, молодые люди, ни туда ни сюда. С одной стороны у нас коммунизм, с другой – чуть ли не НЭП. Вот и примеряются… к нам превратить частное в общее.

Я поморщился.

– Анатолий Иванович… по-моему, тут что-то другое.

– Расскажешь?

– Бандиты с Нижнего и с Подмосковья раскатали губу на наш город. Это рано или поздно должно было произойти. Сначала им было достаточно комиссионного дохода, но потом они подумали, что слишком большие потоки проплывают мимо них. И они начали думать, как им прибрать нас к рукам.

– Это понятно, – перебил судья, – но что произошло тогда на Воткинском шоссе?

– Казус белли.

– Повод к войне? Десять машин забили?

– Мне кажется, у них тут есть свои люди. Это спектакль. Я не выяснял насчет тех, кто был в машинах, но мне почему-то кажется, что если разобраться в ситуации поконкретней, то выяснится, что они многим мешали. В Новгороде. Их и отправили сюда на бойню. А конкретно – мешать они могли москвичам. Тем, кто связан с обналичивающим бизнесом.

Судья остро посмотрел на меня.

– Думаю я, молодой человек, что вы знаете что-то, что не знаем мы. Расскажете? Раз уж рыбу распугали.

Когда я закончил говорить, судья посмотрел на Дмитрия, тот развел руками.

– А что вы хотите, Анатолий Иванович. У нас и половины тех возможностей нет, как раньше.

– Когда я начинал, работали без компьютеров. И порядок был!

– Ну, извините.

Судья посмотрел на меня.

– Александр, я ведь вас помню. Вы у меня по «Солид-Инвесту» судились, так?

– Было дело.

– А теперь чем живете?

– Он наш, Анатолий Иванович… – вступил Дмитрий.

– Я не тебя спрашиваю, – оборвал судья.

– Чем живу? – переспросил. – Да тем же, чем и все. Выживаю. Депутатствую, на торг езжу. Чтобы вы понимали – претензий от руководства завода по поводу левака или чего там – ко мне не было никогда.

– Это мы знаем. Иначе бы ты со мной и не разговаривал даже. Вопрос в другом – ты как будущее видишь?

Я невесело усмехнулся.

– Будущее? А какое у нас будущее? Вы понимаете, с какого-то момента, как только численность рода снижается ниже определенной величины, он начинает угасать.