– У меня под отчет.

– Да брось. Все оформим, заплатим, как положено, через администрацию.

Я прикинул, что к чему.

– Кое-что продам. Из обменного. Но немного.

– А нам что есть, все дай. И все будет мало.

Не верю.

Короче, продал я Забродину десять карабинов с глушаками, патронов, часть денег тут же и отдал – за обработку грузов в порту. Остальное оприходовал. Тронулись, почти сразу вышли на порт.

Там уже шла погрузка.

Две баржи, по две тысячи каждая – небольшие, самоходные. Погрузка сразу контейнерами шла, кранами. Там же, на причале, собралась и моя группа. Кто-то даже заигрывал с какой-то дамой в робе – крановщица, что ли.

Нашли время.

Команда собиралась постепенно, люди в ней разные, но всех я знаю давно. Кто-то до Катастрофы служил, кто-то на фуре колесил по России-матушке. Но теперь профессия у всех одна – экспедитор.

По нынешним временам приравнена почти что к спецназу.

Что должен уметь экспедитор? Должностную писал я, профессия гражданская, хотя уже просто экспедитор – приравнивается к начальнику цеха. Экспедитор должен знать правила безопасности на замертвяченной и контролируемой бандитами территории, уметь стрелять и вести боевые действия в одиночку и группой, уметь водить грузовик и локомотив, знать устройство порта и суметь при необходимости справиться с краном, знать блатной жаргон и уметь вести себя при разговорах с блатными, знать цены на основные товары и уметь договариваться и торговаться. Наконец, быть образцовым в моральном отношении, не шляться по борделям, не курить и не пить, если предложат, потому что проблемы начинаются чаще всего с этого. Споить и тиснуть товар или подсунуть сигу с наркотой – запросто.

И таких людей я подобрал.

Обучились всему просто: каждый, что умел, тому учил всех других. Если чего-то не умел никто – искали учителей и учились. Понятно, что зарплата у всех соответствует риску… кроме того, я закрываю глаза на все гешефты и все проступки. Понятное дело, что, кто ходит в Новгород, тот бедным человеком не может быть по определению. Правила три – не крысить, не делать ничего, что подставило бы всю группу, и не зарываться. Жадность фраера сгубила – слыхали?

– Пацаны?

Со всеми обнялись. Представлять сейчас никого не буду, потом по ходу познакомитесь.

– В столовку идем, там поговорим. Жека, останься, присмотри за грузом. Твою порцию мы тебе принесем.

– Ага.

Жека, понятно, был недоволен – но он самый младший из всех. Пусть привыкает.

Одной из давно забытых и теперь к общему удовлетворению восстановленных традиций были снова появившиеся рабочие столовки.

Появились они и потому, что большую долю взаимоотношений в экономике теперь занимал натуральный обмен, и потому, что куда-то ходить и перекусывать сейчас опасно по определению, даже у нас. Так что лучше питаться на работе.

Столовка была, как и положено рабочей столовке, грязной, но вкусной. Сегодня была уха, взяли по порции ухи, на второе – картошка с мясом, по две порции враз взяли. Это крайний раз, когда мы едим по-человечески – дальше неделями на сухомятке да «чем бог послал». Я выставил на стол бутылку «сарапульской» – на всех, чисто символически. В рейсе сухой закон. И это не шутки, все знают – чего я не терплю, так это расхлябанности и самооправданий. Не можешь себя в руках держать – иди грузчиком работать.

– Так, пацаны, – сказал я, – сами понимаете, юг – это не Нижний. Готовы все?

– Так точно, – ответил за всех Саня-ВВ. Он мой тезка, краповый берет. В нашей группе – своего рода сержант, он за войну отвечает, в то время как я – за коммерцию.