Маккай продолжал тем же громким голосом.

– Мы находимся в сфере действия Судебного Зала. В этом месте все вопросы, касающиеся обсуждения в суде, являются формальными.

Служитель посмотрел на Сейланг, словно умоляя о помощи. Этот ответ был потенциальной угрозой. Дарак, который лелеял мечты однажды занять пост Верховного Магистра, должен был теперь признать свое несоответствие. Он никогда не сделал бы этого в свете политики Говачинских Филумов, особенно в наступающую эру Досади.

– Информация, которую должны удостоверить мои свидетели, известна мне во всей полноте. Я сам представлю свидетельства, – объяснил Маккай.

Сейланг, остановившаяся, чтобы выслушать приглушенный комментарий одного из своих Говачинских советников, продемонстрировала свое удивление. Она подняла один из своих усиков и крикнула:

– Я протестую! Легум защиты не может давать…

– Как ты можешь протестовать? – прервал ее Маккай. – Мы стоим здесь не перед судейской коллегией, уполномоченной руководить любыми протестами.

– Я заявляю ФОРМАЛЬНЫЙ протест! – настаивала Сейланг. Она проигнорировала своего советника, который энергично дергал ее за рукав.

Маккай позволил себе холодно улыбнуться.

– Очень хорошо. Тогда мы должны вызвать Дарака в Зал как свидетеля. Он является единственной присутствующей стороной, находящейся вне нашего обсуждения.

Рот Аритча скривился в Говачинской гримасе.

– В конце концов, я же предупреждал их, чтобы не шли с Вревом, – сказал он. – Они не могут сказать, что шли сюда непредупрежденными.

Сейланг поняла, что произошло. Маккай сможет допросить Дарака по отводам его свидетелей. Некоторые из этих отводов, определенно, будут отвергнуты. Самое меньшее, Маккай узнает, кого боится Обвинение. Он узнает вовремя и сможет это использовать. Не будет такой ценной для Обвинения задержки. Напряжение, страх и гордость заставили Сейланг поступить опрометчиво. Аритч был прав, предупреждая, но они рассчитывали на страх Маккая перед сомкнутыми триадами Вревов. Пусть себе рассчитывают. Пусть тупят свое сознание на этом и на бесполезном беспокойстве над исключенными свидетелями.

Маккай жестом велел Дараку пройти в Судебный Зал и услышал, как тот произнес: «Боже мой!» Причина стала очевидной, когда Маккай протолкался в столпившуюся группу представителей Обвинения. Ниже места судей на своем древнем стеллаже были разложены в боевом порядке инструменты Правды-через-Боль. Редко вынимаемые в эти дни из своих чехлов даже для показа именитым сановникам, эти инструменты очень давно не использовались в Суде. Маккай ожидал этой выставки. Было очевидно, что Дарак и Сейланг – нет. Интересно было наблюдать за членами свиты Сейланг, которые пытались определить реакцию Маккая.

Он выдал для них ухмылку удовлетворения.

Маккай обратил свое внимание к судейской коллегии. Броя ему дали. Консент, действуя через Бюсаб, владел правом одного назначения. Их выбор доставил Маккаю удовольствие. Наживка, ну конечно! Билдун занимал место справа от Броя. Пан Спечи, шеф бюро, сидел там весь вежливый и сдержанный, в Говачинских одеждах цвета застоявшейся воды. Фасетчатые глаза Билдуна блестели в резком освещении Зала. Третий судья был выбором Говачинов (хотя, как и Билдуна, его явно определили на это место кукловоды). Человек. Маккай узнал его и сбился с шага, с трудом сохранив равновесие.

Что они делают?

Третьего судью звали Мордес Парандо. Это был известный оспариватель акций Бюсаба. Иногда он действовал открыто, но чаще конспиративно подрывал силы бюро. Парандо прибыл с планеты Лират, что не слишком удивило Маккая. Лират, по-видимому, был логовом для теневых сил. Это было место громадного достатка и огромных частных имений, которые охраняла небольшая армия вооруженных телохранителей.