Ответа не последовало. Тоби осторожно вошла.

Из радиоприемника тихонько лилась классическая музыка. Сквозь прозрачные шторы мягким рассеянным сиянием проникал солнечный свет. На ночном столике роняли лепестки полуосыпавшиеся розы. Лежащая в постели женщина ничего этого не замечала. Ни цветов, ни солнечного света, ни появления постороннего в ее комнате.

Тоби подошла к кровати:

– Агнес!

Женщина не шелохнулась. Она лежала на левом боку, лицом к двери. Глаза полуоткрыты, но не сфокусированы; тело удерживали подсунутые за спину подушки. Руки сложены на груди в полуобъятии, как у эмбриона. Кремово-белая жидкость из пакета над кроватью капала в трубку, змейкой уползавшую в ноздрю. Постельное белье на вид было чистым, однако в помещении стоял специфический запах, который не могли перебить даже розы. Запах паралитика – запах талька, мочи и витаминных пищевых добавок. Запах медленно угасающего тела.

Тоби взяла женщину за руку и осторожно потянула. Локтевой сустав распрямился с едва заметным сопротивлением. Контрактуры образоваться еще не успели, медперсонал исправно проводил с пациенткой пассивную гимнастику. Опуская руку, Тоби обратила внимание на ее пухлость – несмотря на коматозное состояние, пациентка получала хорошее питание и достаточно жидкости.

Тоби вгляделась в расслабленное лицо, размышляя, на нее ли смотрят эти глаза. Видит ли эта женщина вообще что-нибудь, понимает ли?

– Здравствуйте, госпожа Слоткин, – тихонько сказала она. – Меня зовут Тоби.

– Агнес не может вам ответить, – раздался голос позади. – Но, я полагаю, она вас слышит.

Вздрогнув, Тоби обернулась и увидела обладателя этого голоса. Он стоял в дверях, точнее говоря, заполнял собой весь дверной проем – чернокожий гигант с широким лицом и блестящим клином носа. «Лицо у него приятное, – решила она, – оттого что глаза добрые». Он был в белом докторском халате и держал в руках медкарту.

Улыбнувшись, он протянул ей ладонь. Рука была такой длинной, что рукав халата не покрывал запястье.

«Интересно, существуют ли вообще халаты такого размера?» – размышляла она.

– Доктор Роби Брэйс. Я врач госпожи Слоткин. Вы родственница?

– Нет. – Тоби ответила на рукопожатие, почувствовав, как его рука охватила ее ладонь, словно теплая коричневая перчатка. – Я работаю в отделении неотложной помощи в Спрингере, это недалеко отсюда. Доктор Тоби Харпер.

– Профессиональный интерес?

– Вроде того. Я надеялась, госпожа Слоткин сможет рассказать мне об истории болезни своего мужа.

– С господином Слоткином что-то стряслось?

– Прошлой ночью его доставили в неотложку, он бредил и не ориентировался в происходящем. Прежде чем я закончила оформление, Гарри сбежал. Теперь мы не можем его найти, и я так и не поняла, что с ним. А вы, случайно, не знаете?

– Я лишь контролирую уход за пациентами в стационаре. О нем вам лучше справиться у врачей амбулаторного отделения, это внизу.

– Гарри – пациент доктора Валленберга. Но его сейчас нет в городе. А клиника не даст мне никаких записей без его разрешения.

Роби Брэйс пожал плечами:

– Такой уж тут порядок.

– А вы знакомы с Гарри? Есть ли у него проблемы со здоровьем, о которых мне стоило бы знать?

– Трудно назвать это знакомством. Я вижу его лишь мимоходом, когда он навещает Агнес.

– Так, значит, вы с ним говорили.

– Ну да, здоровались, вот и все. Я здесь работаю только месяц и до сих пор затрудняюсь сказать, кто есть кто.

– А вы имеете право показать мне его медкарту?

Он покачал головой:

– Это может только доктор Валленберг, да и ему понадобится письменное согласие пациента, чтобы дать вам какие-либо сведения.