Впрочем, через час после высадки шушпунчиков странность стала понятна: один из подбрюшных контейнеров торговца отделился, оказавшись этаким вариантом грузового челнока. Причём, судя по всему, такими были все или большинство контейнеров. И этот пузатый кирпич на здоровенном факеле пламени стал садится на планету, пока не сел, рядом с несколькими высокими зданиями, но в чистом и пустынном пространстве неподалеку (что вызвало удивлённые возгласы у отряда — я, естественно, ребят к трансляции подключил). Собственно, если бы не тренировки в искреле — я бы тоже ахал и охал. Есть или города, или сплошные джунгли, пустого пространства просто не бывает, это… ну как мироощущение и миропонимание. У меня его ломал субъективный год тренировок — там я на всякие пустые пространства, «пустыни» насмотрелся. И ледяные, и песчаные, и каменные. А вот у ребят сейчас шок-не шок, но искреннее удивление минимум.

Но кирпич трансорбитальника сел, разгоняя волны песчаной пыли. Округу прикрывали шушпунчики, а со стороны домов стояли несколько наземных транспортов — тоже диковинка для нас, в смысле, наземные и вне города. Ну да ладно, какие-то люди вели переговоры с вышедшими из трансорбитальника — какие, как понятно, разглядеть толком не выходило — не тот ракурс, несмотря на мощные сенсоры Энериды. Так что от них и я, и ребята отвлеклись, разглядывая шупунчиков, их позицию, использование техники. В общем — выходило, что программы искрела более-менее достоверно предавали принципы организации войск, о чём я отряду и сообщил. И тут Рита громко крикнула по связи:

— Это люди!!!

Дело в том, что какое-то добро из трансорбитальника выносили, ну да и хрен с ним. Но крик был связан с тем, что в него стали заходить несколько сотен человек. И не выходить, то есть… ну товар, выходит.

— Рабство? — недовольно спросил Андрей.

— А чёрт знает, — без восторга ответил я. — Сам понимаешь — всё децентрализовано, общих законов нет. Возможно — должники или что-то типа того. Правда, хрен знает, как с социальными гарантиями…

— А чем это отличается от рабства, если и так?

— А что мы сделаем, Андрей⁈ Мне тоже не слишком нравится ситуация, но у нас — контракт на перевозку. И деньги, вообще-то, нужны и для вас: снаряжение, да и не только… В общем, я допускаю что внизу рабы, — недовольно скрипнул я зубами. — Но что ты предлагаешь делать?

— Не знаю, Николай… но… Неприятно, — выдохнул пилюлькин.

Ну, вообще — действительно неприятно. И при этом — чёрта с два что сделаем, кроме как откажемся от контракта. И совершенно не факт, что это скажется в лучшую сторону на участи людей в трюме поднимающегося трансорбитальника, кстати говоря. А на нашей жизни — точно скажется к худшему, что факт. Так что сделать мы могли только две вещи: изучать скачанные данные, для понимания социологической ситуации. И — поговорить с Квириком, что я тотчас после его прибытия на борт и сделал.

— Следил, значит, — оскалился он.

— За заказчиком, пропажа которого лишит меня денег, — ответил я вполне приемлемым резоном…

— Ну да, ну да, — покивал Квирик. — А люди эти… ну вообще — считаются контрактными рабочими, с неразрывным контрактом. Я сам не в восторге, но работы на Атомиуме не слишком много, особенно хорошо оплачиваемой, капитан Керг. Это я тебе как информацию к размышлению сообщаю, — ухмыльнулся он. — Если ты не «зарегистрированная компания» — то заказы будут… скользкими. Вообще, на Атомиуме рабство вроде как и осуждается, приравнено к преступлению. Но у торгаша с этими — как бы контракт. Скользко всё это, — пожал он плечами. — А нам, капитан Керг, вообще похер — мы, как-никак, наёмники.