Тем временем, тип в кресле человека с проблемами (хотя проблемы были, чёрт возьми, у нас!) пролетал вдоль замершего в атакующей формации Отряда. Хмыкал, гмыкал, сделал жест свой тросточкой…

И броня начала сниматься с отряда! Ну шлемы — точно. Меня задёргало, хотя я не мог пошевелиться: у инженерного костюма шлем был частью брони, а что-то… что не хочется, но приходится называть «магией» мерзкого патлатого — пыталась отделить, меня шатая.

…Вероятность активных действий!…

— ГДЕ?!!! — мысленно, потому что по другому и не мог, заорал я.

…Выдаю схему…

И… радость появившаяся от этого сообщения не совсем пропала… Но стало обидно. Дело в том, что согласно выстроенной НСП голоконструкции члены отряда находились в этаких «обездвиживающих цилиндрах». Которые имели основание из хлама и каракуль на полу — мистика бредовая, но судя по данным — так. Так вот, я как первый ворвавшийся, приблизился к «краю» цилиндра. А шатающая меня за шлем сила — ещё немного сдвинула меня. Вот только толку, от ладони вне цилиндра — никакого. Более того, я — не чувствовал именно ладонь, согласно схемам НСП непонятная сила воздействовала комплексно, на всю переферийную нервную систему, наглухо её блокируя. В общем-то в этом «стазисе» мы и загнуться через часок можем, НСП такого не исключал. Но хрен бы с этим. Важно то, что нейросимбионт получил возможность взаимодействовать с механизмами и фибромышцами перчатки. Что… нихрена не давало. Да, был зрительный щуп — миллиметровой толщины жгут с камерой на конце, метровой длины. И он, как раз, в этой перчатке. Только толку от всего этого? Сложить в адрес патлатого глумливый жест фибромышцами? Подловить его и удавить щупом? Так бред: глумливые жесты можно (но нахрен не нужно) совершать над обезвредженным или экстерминированным противником. Ну или когда ты ХОТЬ ЧТО-ТО, кроме этого жеста, сделать можешь — в поединке, например.

А щупом «удавить» или что-то такое — бред. Оптоволоконный кабель с ниточкой фибромышцы — ну килограмм усилия, максимум. Даже если этот говнюк подставит свой мерзкий глаз и будет им ответственно пыриться — максимум, что добьётся щуп — кровоизлияния в глаз, не слишком сильного.

— Доспех этих Лело, — задумчиво протянул патлатый, облетая наше местоположение. — Видимо этот дуболом — их командир. Серг, или что-то вроде того, впрочем — неважно. А девки хороши, — аж причмокнул он. — Надо бы одну… или даже парочку оставить себе. Рожи смазливые, а с их геномом отпрыски будут на загляденье. А Агате всучу этого здоровяка, пусть оприходует селёдку, — баранье захихикал он. — А то всё «ну что найдёшь у дикарей⁈» — дурында… тут такое, что вся Кафедра Витамодификации тысячу лет мудохаться будет — и ТАК не выйдет. Удачно слетал, удачно, — радовался этот говнюк.

Летал, сдирал попутно части брони с членов отряда, выбешивал неимоверно: видно, хотел девчонок не просто отыметь, а сделать живыми матками, с-с-скотина! И меня больше не шатал, а то… Впрочем, неконструктивно беситься смысла нет. Девчонки, как и Самсон, могут выжить, хоть как. Остальным, судя по словам патлатого, быть подопытными… Но как же бесит-то! Только толку — никакого.

А патлатый трындел и трындел: видимо, он — единственный обитатель корабля с речью, кроме захваченных. Прямо он про них не говорил, но судя по всему были. Минералоидов и плазмоидов он называл «конструктами», видимо — роботы специфического толка.

— А вообще — задали вы мне задачку, — сетовал он, обращаясь к нам. — Вот кто мешал вам влететь в причальную палубу⁈ А так — еле успел, но успел, — скривился он в гнусной усмешке.