— Ну-у-у… Это… — не хуже Здоровяка протянул Клемент.

— Нормальная, пусть и архаичная традиция, — протянул Андрюха.

— Какая?

— Дубиной по голове и в пещеру, — пояснил эскулап под нарастающий хохот. — Хотя в данном случае — не дубиной, но перчатка доспеха может быть к ней приравнена, могу дать официальное медицинское заключение.

— Ты за или против? — уточнил я, посмеявшись.

— Я — воздержусь, Николай. Слишком много противоречивых факторов, я не могу принять окончательное решение. Так что в данном случае — я пас, — отрезал он.

— Поддерживаю позицию медика Андрея, — включился Кубик. — Не имею достаточных и достоверных данных для принятия решения, так что не имею своего мнения по данному вопросу.

Вообще, я бы сам воздержался. Потому что факторов действительно тьмуща: от того, на кой нам вообще колдунья? Нет, чисто теоретически её боевой потенциал чертовски высок, но совершенно не факт, что он такой практически, или что она сможет его реализовать. Возможность предательства в данном случае неприятно велика, несмотря на все возможные и невозможные варианты проверок.

Но тут, помимо ряда вынуждающих симпатизировать моментов, есть ещё и фактор Клемента. Всё же вопрос того, что он — единственный парень (а не экстропист) без пары, важный. А колдунья эта явно ему приглянулась: как бы и вправду не сработал древний инстинкт «по башке и в пещеру». Или опасные женщины заводят, или внешне… да чёрт с ним, в общем-то, с первопричиной. Главное — парню эта колдунья нравится, и это — тоже немаловажный фактор.

Остальной народ, кстати, высказался даже не «нейтрально», а «выслушаем, почему нет?» Даже Деррга, от которой я ожидал прямой агрессии. Так что через полминуты я озвучил:

— Мы готовы тебя выслушать. Но, для начала, представься.

— Медея, рода не помню, — ответила она.

— Тогда — идём к нам.

По дороге я связывался с Лело, просил данные, которые мне без вопросов предоставили. Эфималия, научник Лело, которая и разбиралась с Медеей, даже сообщила, что поведение «закономерно».

— Очень неспокойный, авантюрный характер. При этом — рассудительна, много узнавала про вас… хотя много мы и не знаем, — хмыкнула она. — В общем — я не удивлена.

— И никаких советов? — уточнил я.

Потому что «приказов» или «запретов» в сложившейся ситуации научник дать не могла. Собственно, тот же Глемерст, теоретически, мог нас выдворить со станции Цетафия. Но опять же — с кучей оговорок, да и вряд ли бы стал.

— Вам решать. Риск, конечно, есть. Но не слишком большой, а от разумной с её возможностями — немалая польза. Я бы с удовольствием приняла бы её в научный отдел — возможности уникальные, хотя их природа до сих пор не окончательно ясна. Но не подходит психологически, а у вас или Глемерста, точнее уже Рондона, — назвала она нового главу службы безопасности, — в самый раз.

Так что вопрос с этой колдуньей встал «под вопрос». В апартаментах она честно рассказала примерно то же, что я и узнал, правда, со своей точки зрения. Описала, что может… и вот тут подтверждение как порадовало, так и не очень. И, в целом, подтвердило, что её «слили», хотя с учётом потери памяти — это не гарантированно. Дело в том, что Медея была не диверсантом-боевиком, а скорее производственником. У неё не было «заклинаний мгновенной атаки», да даже щит, которым она нас прикрыла, реализовался с кучей граничных условий и был предназначен… для производства.

Вдобавок, всплыл неизвестный даже Лело (или на него не обратили внимание, забыли сказать в бардаке, ещё что-то) факт: у Медеи перед нами, Отрядом, был некий мистический «долг».