Я несколько недоумевал — без «общих» локальных помех, типа запредельно мощной ЭМ-бури с перепадами гравитации (как на газовом гиганте, где нам доводилось «поохотиться») для связи квантового подобия расстояния, в рамках галактики, выходили просто несущественными. Но оказалось — это чисто «теоретическое» знание. А на практике выходило, что при рабочем квантовом передатчике сама звёздная система становилась единым объектом для приёмника, а передатчик — частью этого объекта. И, в рамках этого, мудрилы с Декаты собирались’перебивать' сигналы, исходящие из объекта «Диметра», выявить которые они могли достаточно оперативно, потому что находясь в системе, становились её частью.

Как по мне — мистика, не хуже той, что творила Медея. Впрочем, сам принцип связи квантового подобия был сам был вполне мистическим, если оперировать «классическим миропониманием». Так что поофигевал я от всего этого, почесал затылок, да и забил: мудрилы грозят, что «всё сделают», всякое запределье в их прерогативе. Нам об экстерминаторской работе надо думать, а не о всяких предельных и запредельных физических состояниях.

— Кстати, эти «помехи», скорее всего, помешают магам Академии иметь связь, — вдруг задумчиво произнесла Медея, бывшая, как и весь отряд, в рубке.

— А у вас разве используется квантовое подобие?

— Скорее вольтование… но, по большому счёту, дело не в названии. Используется тот же принцип, так что, скорее всего, помешает и магу.

Что было очень неплохо, о чём я мудрилам с Декаты тут же и сообщил. Просто в процессе совещания вопрос «связи мистиков» поднимался, но развития не получил. Как им воспрепятствовать, Эфималия и её команда не знали, так что и переливать из пустого в порожнее не было никакого смысла. А Медея тренировалась в искреле, кроме того времени, что Клемент расширял и углублял с ней взаимодействие. Вполне успешно, что шутку насчёт «дубиной по голове и в пещеру» делало реальным фактом.

В общем, Деката в максимально форсированном режиме (с учётом не нарушаемой скрытности, само собой) начала облёт звёздной системы, размещая какие-то мудрильные фигулины, чтобы нам было хорошо, а врагам — наоборот. А мы засели в кают-компании, разглядывая старые схемы, получая косвенные данные от исходящих из системы излучений (малой части, как понятно, но лучше, чем ничего), и определялись, с чем мы будем работать.

В системе было шесть кораблей бунтовщиков среднего класса. И два тяжёлых дрононосца-ангара наших. Учитывая то, что дрононосцы изначально разрабатывались как боевые гвардейские суда, помимо дронов, несли на себе несколько десятков весьма зубастых внутрисистемных кораблей, казалось, что у бунтовщиков нет шансов. Но на деле дроны вынуждены были работать автономно, а не «стаей», как предполагалось изначально. После нескольких неудачных столкновений модули корректировки и сопряжения дронов просто аппаратно отключили. А в качестве самостоятельных единиц они теряли большую часть эффективности, будучи уже не смертоносной стаей или роем, а именно толпой дронов. Тоже далеко не беззубыми, но несущими постоянные потери и не способные нанести кораблям бунтовщиков ощутимый урон. С пустотными внутрисистемниками выходило не намного лучше: они были даже чуть быстрее бунтовщиков, но не были полноценными кораблями, и энерговооружённость и просто вооружённость были ощутимо ниже. Поймать какого-нибудь бунтовщика отдельно и разобрать на запчасти они могли, особенно с поддержкой дронов (пусть и дезорганизованных), что, к слову, и сделали: изначально кораблей бунтовщиков было восемь.