|
— Как только Нана разрежет торт, он взорвется. Ничего смертельного. Просто все перемажутся. Айя раскрыла рог, представив себе всех городских знаменитостей, заляпанных розовым кремом. — Но это же... — Просто гениально? Согласна с тобой,— сказала Лай и с улыбкой напомнила: — Только не забывай: ты мне пообещала, Проныра. Ты мне должна одну сохраненную тайну. Айя поискала Фрица с помощью сигнала на айскрине и нашла на верхнем балконе. Он стоял один и смотрел в сторону темных садов. — У меня к тебе один этический вопрос, Фриц, — сказала Айя, подойдя к нему. Он обернулся, и в его больших глазах вспыхнули искорки фейерверков. — Этическая дилемма? На этой вечеринке? Айя огляделась по сторонам. Ни одной камеры-блестки поблизости. Она видела только Моггла. Сегодня ночью в сад Наны Лав никакие аэрокамеры не допускались. Наверное. Как раз поэтому на балконе было пусто. — Представь, что ты «выскочка», Фриц, и тебе известно, что кое-что должно произойти... скажем, на вечеринке. И из-за этого хозяйка опозорится — просто прилюдно сконфузится. Но ты дал слово никому не говорить. — Ммм... — задумчиво протянул Фриц. — Мы же говорим только о смущении, да? — Да. Но об о-очень сильном смущении. — Пожалуй, я бы сдержал слово, — улыбнулся Фриц. Айя вздохнула и устремила взгляд на город. Окна домов были озарены светом уолл-скринов. Все жители города смотрели трансляцию «Бала тысячи лиц». — Иногда я жалею, что тебе нельзя доверять секреты. — Может быть, скоро у тебя появится такая возможность, — усмехнулся Фриц. — Ты о чем? — непонимающе нахмурилась Айя. — Знаешь, я много думал о том, что мне сказала Тэлли. Ну, в смысле, что я трус, если не могу сам говорить правду. — Он постучал себя пальцем по виску. — Может быть, абсолютная честность начинает устаревать. — Но сейчас в твоей группировке народу больше, чем когда бы то ни было! — Именно так. Я им больше ни к чему. Айя часто заморгала, пытаясь представить себе Фрица без вспышек откровений. — Не знаю, Фриц-тян. Я бы сказала, что ты мне нужен рядом такой, как сейчас. Чтобы я не врала. Его рука легла на ее плечо. Он притянул Айю ближе к себе. — Не бойся. Я буду с тобой. И я не перестану быть честным. Хочу отказаться только от абсолютной честности. Айя обняла его и спросила: — Но если ты перестанешь говорить правду, как я смогу узнать, нравится ли тебе до сих пор мой большой нос? Я не собираюсь менять его форму. Тэлли-ва взяла с меня слово. — Да, она мне тоже об этом говорила. Но ты не переживай. Маленькая операция моего сознания не перевернет. В том, что касается тебя, — определенно ничего не изменится. Они еще долго стояли на балконе, слушая взрывы смеха и музыку. Это было так странно — держаться на задворках вечеринки. |
