|
Мы знали тогда, как, впрочем, знаем и теперь, что ни один мужчина не может любить двух женщин и сохранять покой души, всю твою жизнь, каждый твой день наши различия терзали тебя. Так вот, мы освобождаем тебя от условий той сделки. Ты часто бывал несправедлив и жесток, раз или два ты волочился за другими женщинами, ты даже бил нас, ты бывал мрачен и вообще ты делал массу ужасных вещей. Чего стоит твоя отрыжка за обедом… Но все это мы тебе теперь прощаем. Во-первых, потому что мы понимаем — эти недостатки в мужской природе. Во-вторых, потому что, несмотря на эти недостатки, ты честно старался любить нас обеих».
Каалин подозрительно посмотрел на одну и на другую. «Так, значит, вы освобождаете меня от сделки, верно? Это что, новый фокус? Что дальше?» Женщины, белая и смуглая, улыбнулись друг другу и сказали: «Мы думаем, что ты усвоил урок — мы разные, и любить нас нужно по-разному. Учитывая несовершенство мужской натуры, мы считаем, что ты справился неплохо. Поэтому мы освобождаем тебя и еще раз предоставляем тебе возможность выбора». Одна женщина поцеловала его в одну щеку, другая в другую, и они сказали: «Тебе нужно взять лишь одну из нас на тот остров, что лежит посреди озера. Которую бы ты ни выбрал, она навсегда останется рядом с тобой. Что же касается второй, то тебе больше не надо будет думвть о ней». И они стали ходить и ходить вокруг него, загадочно улыбаясь. И так, двигаясь, они сбросили свои одежды, ибо их тела, несмотря на возраст, были еще красивы — смуглое и белое — и жизнь нанесла на них меньше морщин, чем на лица. И они не сводили с него глаз — белая голубых, смуглая янтарных. «Которую из нас ты выбираешь, Каалин?» — спросили они наконец. Он отвернулся от них и посмотрел в голубую даль, на озеро, лежащее далеко внизу, на необитаемый остров и сказал: «Для того, чтобы построить лодку, в самом деле нужно три человека, особенно, если двое из них женщины. Уж лучше вы обе идите со мной. Мы будем жить на острове втроем». И даже не посмотрев на них, он направился вниз по крутому откосу к воде. Обе женщины последовали за ним, размахивая руками и протестуя. «Ты ведь мог стать свободным, ты мог стать свободным…» На берегу они построили маленькую лодку и сплели парус из пальмовых листьев. Эту ночь они провели у воды и рано утром, до того, как солнце заглянуло в огромный кратер и выпило росу, они встали и, оттолкнувшись от берега, направили лодку к острову. Рядом с Каалином, сплетя руки ка его плечах, стояли две женщины и поддразнивали его: «вот так! После всех этих лет, несмотря на отсутствие душевного покоя, ты все еще не можешь решить, которую из нас ты любишь больше — ту, чьи волосы, как мед, или ту, чьи волосы, как вороново крыло. Ей богу, Каалин, ты смешной человек! Теперь тебе вовек не отделаться от нас». Таинственный остров приближался. Каалин, хотя он и старался сосредоточиться на далеких деревьях, склонившихся над водой, курящейся туманом, а не на том, что говорили стоявшие рядом с ним мучительницы, не мог сдержать улыбки. Ибо у него был свой секрет. Если юношей он любил их потому, что считал их почти одинаковыми, то за долгие годы он научился любить их еще больше за то, что они такие разные. |
