Черт, а ведь он был прав. Макс только недавно начал обходить в росте свою сестру, и как бы ни был он силен — внешне он так и оставался худеньким подростком.

— Приходи ко мне, когда тебе исполнится восемнадцать. Думаю, что я смогу найти для тебя работу. Но до тех пор, сделай одолжение, побереги себя. Например, никогда не садись в машину к незнакомым людям.

Раздосадованный Макс хлопнул дверью и исчез в темноте, даже не попрощавшись. Сан Саныч продолжал смотреть в окно, размышляя. Нет, этот ребенок его не просто удивил — поразил. И не только своей просто невероятной силой и боевыми навыками, а скорее — глазами старика на детском лице.

Мира сидела на переднем сиденье, живописно уперев ноги в лобовое стекло. Такой отличный кадр сделал бы честь любому порнофильму. Играла в какой-то тетрис-шарики-змейку на своем телефоне. Я уселась сзади, а Макс занял место за рулем — и только после этого Мира соизволила обратить на нас внимание.

— Ну как, брат? Все нормально?

Это она его спрашивает о туалетном минете? Очень интересные у них взаимоотношения.

— Терпимо, — ответил ей Макс. — Куда вас везти?

— О, Даша, а где твои очки? — Мира просунулась между сиденьями, пристально меня рассматривая. Но, не дождавшись ответа, тут же добавила: — Какое у тебя зрение?

— Минус один, — ответила я, радуясь, что никто вроде бы не собирается настаивать на разборе моей последней драмы. Им обоим объяснять ничего не хотелось — все равно ведь не поддержат. — А что?

— То есть не слишком-то плохое. Ты ходишь в очках постоянно?

К чему она клонит? Что за интерес вдруг к моей милой миопии слабой степени?

— Нет. Ну, дома могу надеть — телевизор посмотреть или за компом, а так — нет необходимости.

Мира прищурилась:

— А в школе я тебя до сих пор ни разу не видела без очков! Вообще ни разу. О чем это говорит?

— О чем это говорит? — мявкнула я ей в тон.

Макс, видимо, тоже не понимавший смысла допроса сестры, повернулся ко мне. И произнес:

— О.

— Господа Танаевы, вы пиздец какие странные, — ответила я им обоим.

— Это да, — согласилась Мира, — но сейчас о другом. Глазки-то у тебя какие красивые, ресницы длинные. А не красишься почему?

— Чтобы тушь со слезами по всему лицу не растекалась после очередной стычки с любимыми одноклассниками! — разозлилась я.

— Не-е-ет, — протянула Мира. — Это твоя защитная реакция, чтоб внимание поменьше привлекать.

Вместо ответа я попыталась испепелить ее взглядом.

— О, — повторил Макс задумчиво. — Хороший цвет глаз… Как-то не обращал внимания раньше.

Мира вдруг захлебнулась воздухом и изо всей силы хлопнула его по плечу:

— Брат! Даже не смей! Даша — моя подруга.

Макс равнодушно кивнул и снова отвернулся к лобовому стеклу. Наверное, в этом разговоре был какой-то глубочайший смысл, уловить который мне никак не давала накопленная усталость. Хотелось скорее домой — от всего, ото всех. Но приличия ради я уточнила:

— А эта херня что должна означать?

Мира обреченно вздохнула и соблаговолила пояснить:

— У Макса отклонение психическое — он помешан на сексе.