Молли снова легла в постель, но воображение продолжало играть с ней, заставляя бодрствовать весь остаток ночи. Солнце встало в 6.53 утра, и наконец Молли смогла немного расслабиться. Ночные часы всегда воспринимались тяжелее. По какой-то причине образы всплывали резче, реальнее — и болезненнее.

Наконец к полудню она оставила свою комнату. От голода в желудке уже бурчало. По пути Молли нашла магазинчик, где продавались сандвичи, а также пирожки и кофе со сливками. Она заказала сандвичи с салями и сыром, кусок яблочного торта с мороженым и горячий шоколад, после чего устроилась за столиком у витрины магазина.

Хантер сказал ей, что, может быть, вечером перевезет ее в другое место — в дом его друзей, но пока он так и не позвонил. Она покончила с пирогом, и ее внимание привлек невысокий коренастый человек в костюме Санта-Клауса, который стоял через дорогу. Он увлеченно звонил в большой золотистый колокольчик, собирая деньги на какое-то благотворительное мероприятие. Молли наблюдала за ним целых пять минут. Никто из прохожих ничего не дал.

— В наши дни никого и ничто не волнует, не так ли? — бросил высокий мужчина за соседним столиком, заметив внимание Молли к Санта-Клаусу.

— В общем-то да, — грустно кивнула она.

На мужчине было длинное черное пальто и темная старомодная широкополая шляпа.

— Это печальный мир, где у людей больше нет тяги к благотворительности, — сказал он и провел языком по потрескавшимся губам.

Молли не знала, что ответить, и поэтому просто улыбнулась и сделала глоток горячего шоколада.

— Вы же не из Лос-Анджелеса, верно?

Она с интересом посмотрела на него.

— Характерную для Лос-Анджелеса улыбку я замечаю за милю. В ней есть что-то фальшивое, но только не у вас. Ваша… — он помедлил в поисках нужного слова, — добрая и искренняя.

— Спасибо. — Она слегка покраснела.

Мужчина заметил ее смущение и встал, собрав свои вещи.

— Я надеюсь, вам понравится Лос-Анджелес, — сказал он, протягивая ей руку.

Молли деликатным прикосновением пожала ее. Рука у мужчины была сильная и уверенная.

— Меня зовут Райан. Райан Тернер.

Ее губы снова расплылись в улыбке.

— А я Моника.

— Радуйтесь Лос-Анджелесу, — снова сказал он и, выйдя из магазина, подошел к Санта-Клаусу и бросил несколько монет в его ведерко.

Вернувшись в гостиницу, Молли снова не могла уснуть из-за плохих снов и сидела в дремоте перед телевизором. Она не знала, спит или бодрствует, когда видения вернулись, но ее ударили кастетом по лицу.

Открыв глаза, она увидела, что стоит перед зеркалом в ванной, голая и окровавленная.

115

Если бы обладатель хоть одной из двадцати одной физиономии на фото, пришпиленных к планшету, как-то упоминался в данных полиции, его отпечатки пальцев хранились в досье и их можно было бы сравнить с тем смазанным отпечатком, найденным в доме в Малибу, но ничего этого не было. Перед Хантером, Гарсией и Хопкинсом была двадцать одна физиономия совершенно обыкновенных образцовых американцев. Никто не был под судом, ни у кого не было проблем с налоговым ведомством или с какой-либо правительственной организацией. Никто никогда не был в суде и даже не избирался в состав присяжных. Максимум, что им вменялось, было два неоплаченных штрафа за парковку.

Двадцать один человек, в чьих жизнях по документам было столько же приключений, как в стакане молока. Их профессии варьировались от профессора университета до сценариста, от врача до временно безработного.

Первым шагом было исключение всех, чей рост превышал или недоставал до шести футов двух дюймов.