|
Всегда есть духовные люди, упреждающие время. Для понимания христианства как религии Духа имели значение восточные учители Церкви, особенно Ориген и св. Григорий Нисский, последний более всего, так как его учение о человеке самое высокое в истории христианской мысли и его духовность упреждает всю историю христианской мистики. Далее имеет огромное значение религиозное движение в Италии в конце XII и начале XIII века, которое было исканием христианства Св. Духа. Центральными фигурами были св. Франциск Ассизский, наиболее приближающийся к образу Христа, и Иоахим из Флориды, у которого были пророческие предчувствия, хотя иногда наивно выраженные. В народных религиозных движениях было уже что-то новое. После французской революции и наполеоновских войн в Европе возникли апокалиптические настроения, хотя и очень смутно выраженные. Более глубокое значение для изменения человеческого сознания имело германское мистическое движение, начиная с XIV века, Экхардта, Таулера и др. Но самое большое значение имел Яков Бёме и потом Ангелус Силезиус.
Германская идеалистическая метафизика начала XIX века была также огромным событием в истории европейского духа, в диалектике божественного и человеческого, и в ней подготовлялась возможность нового сознания, несмотря на ошибочность ее монистической тенденции. Но во всей германской мистике есть уклон, враждебный эсхатологическому сознанию. В России наиболее выражена эсхатологическая устремленность и ожидание новой эпохи Духа, вера в возможность завершающегося откровения. Если сравнить одного из величайших русских святых, св. Серафима Саровского, и одного из последних католических святых, Cure d’Ars (Vianey), то поражает, что у Серафима все устремлено исключительно к Воскресению, к преображению всей твари в Духе Святом, т. е. к грядущему; у Cure d’Ars все устремлено исключительно к кресту, т. е. к прошедшему. Апокалиптические и эсхатологические настроения можно найти и в русских народных религиозных движениях, и в исканиях правды русской интеллигенции, и на вершинах русской религиозной мысли. Тут приходится называть имена, которые уже много раз упоминались, более всего Достоевского, Вл. Соловьева и Н. Федорова и даже стоящего в стороне от православной мысли правдоискателя и богоискателя Л. Толстого. Так же окрашены были религиозно-философские течения начала XX века. Но одним из самых замечательных предшественников религии Духа был философ польского мессианизма Чешковский. У него яснее, чем у Вл. Соловьева, выражена идея религии Духа как завершающего и полного откровения. Она выходит за рамки исторического христианства, но сохраняет связь с католической церковью. Связь с церковью имеет большое значение для того, чтобы движение к новому откровению Духа не принимало сектантского характера. И эта связь наиболее возможна на почве православия, в котором больше потенциальных возможностей, чем в католичестве. На почве католичества наиболее человеком Апокалипсиса был Л. Блуа, в нем силен профетический элемент. Но в этом изумительном писателе, как, впрочем, и у многих, пророческие предчувствия смешивались с остатками старых идей священной монархии, с культом Наполеона и пр. Огромное значение имеют такие люди, как Киркегард, но значение это не прямое. Ш. Пеги может также считаться предшественником религии Духа. Но предшественниками эпохи Духа нужно признать не только тех, которые сознательно почитают себя христианами, но и тех, которые нехристиане и в сознании своем даже антихристиане. Даже богоборчество может быть служением Богу и более религиозным, чем прохладность и равнодушие. Новая земля подготовляется трагическим опытом человека и творческой активностью человека. Предшественники эпохи Св. Духа не могут быть названы в традиционном смысле благочестивыми. Огромное значение имеет Ницше, его явление было важным моментом той диалектики божественного и человеческого, без завершения которой не может последовать новой религиозной эпохи. Также важно мессианское сознание в социализме, связанном сейчас с атеизмом. |
