Удовлетворенный подтверждением догадок — Элантрис оказался суровым местом, но совершенно человеческим в способах выражения жестокости, — Хратен послал за капитаном, который привел элантрийца.

Капитан элантрийской гвардии вошел в кабинет с опаской. Он носил плотные перчатки и заставил Дирена подняться, тыча в него длинной палкой. Офицер с радостью принял от верховного жреца мешочек с монетами и с готовностью закивал, когда тот попросил его купить бывшему крестьянину еды. В дверях капитан с пленником разминулись с возвращающимся Дилафом. Тот разочарованно наблюдал, как добыча ускользает из его рук.

— Все готово?

— Да, хроден. Люди начинают прибывать.

— Хорошо. — Хратен откинулся на спинку стула и задумчиво сплел пальцы.

— Вас что-то беспокоит?

Джьерн покачал головой.

— Я обдумываю сегодняшнюю речь. Думаю, нам пора перейти к следующему шагу реализации плана.

— Какому, хроден?

— Мы успешно обозначили свою позицию касательно Элантриса. Толпа быстро отыщет в своей среде демонов, стоит подтолкнуть ее в нужном направлении.

— Конечно, хроден.

— Не забывай, артет, что наша ненависть имеет цель.

— Она объединяет наших сторонников против общего врага.

— Правильно. — Хратен вытянул перед собой ладони. — Но есть и другая причина, не менее важная. Теперь, когда мы дали верующим выход для праведного гнева, следует создать связь между Элантрисом и нашими соперниками.

— Шу-Корат, — зловеще улыбнулся Дилаф.

— Совершенно верно. Жрецы Корати подготавливают новых элантрийцев к отправке в город, они стоят за милостями, которыми Арелон осыпает своих павших богов. Если мы намекнем, что терпимость Корати делает ее жрецов соучастниками, ненависть к элантрийцам переметнется на Шу-Корат. Перед жрецами встанет выбор: либо подтвердить обвинение, либо объединиться с нами против Элантриса. В первом случае они потеряют доверие людей. Во втором — окажутся под нашим контролем. После чего мы устроим для них серию постыдных происшествий, и арелонцы начнут считать их беспомощными и отжившими свое.

— Ваш план превосходен. Но успеем ли мы воплотить его за столь короткое время?

Хратен встрепенулся, оглядывая улыбающегося артета. Как он прознал про положенные джьерну сроки? Должно быть, удачная догадка, другого объяснения нет.

— План сработает, — твердо произнес Хратен. — С шаткой монархией и при смене веры люди начнут искать новых вожаков. Шу-Дерет покажется им каменной твердыней посреди зыбучего песка.

— Прекрасное сравнение, хроден.

У верховного жреца осталось неприятное ощущение, что над ним насмехаются.

— У меня есть для тебя задача, Дилаф. В сегодняшней проповеди ты должен заставить людей отвернуться от Шу-Корат.

— Разве вы не желаете сделать это сами?

— Я буду говорить после тебя, и моя речь подкрепит твое выступление логикой. Ты же вкладываешь в проповедь чувство — их отвращение к Корати должно исходить от сердца.

Дилаф кивнул, дав понять, что учел указание. Джьерн махнул рукой, демонстрируя тем самым, что разговор окончен, и артет попятился из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Речь Дилафа отличалась свойственным ему пылом. Он стоял перед часовней на помосте, который Хратен приказал установить после того, как толпа прихожан перестала помещаться внутри. Теплые летние вечера делали проповеди на открытом воздухе приятными, а отблески заходящего солнца вкупе с пламенем факелов создавали соответствующую моменту игру света и тени.

Прихожане наблюдали за Дилафом как завороженные, хотя его речи часто повторялись. Хратен готовил свои проповеди часами, тщательно чередуя повторения основных положений и новые идеи для привлечения внимания толпы.