Так продолжаться больше не могло. Превыше всего верховный жрец ценил предсказуемость и выдержку, а вера являлась для него упражнением в логических выкладках. Присутствие Дилафа разъедало его самообладание, как горшок горячей воды, выплеснутой на лед. В итоге они оба ослабнут и испарятся, как клубы дыма на ветру, а за их гибелью последует гибель Арелона.

Хратен облачился в доспех и направился в главный зал часовни. Молящиеся на коленях прихожане замерли в благочестивой тишине, а вокруг них деловито сновали жрецы. Высокие своды и царившая в часовне молитвенная атмосфера были для джьерна привычны; он всегда чувствовал себя в дереитских храмах как дома. Но в Арелоне его почему-то непреодолимо влекли стены Элантриса. Хратен убеждал себя, что его манит возможность полюбоваться с высоты на Каи, но в глубине души знал, что причина кроется в другом. Порой он возвращался к мертвому городу только потому, что знал — Дилаф ни за что не последует за ним добровольно.

Дилаф обитал в тесном алькове, очень похожем на тот, что и сам Хратен занимал в начале карьеры. Верховный жрец толкнул простую деревянную дверь, и сидящий за столом молодой артет поднял голову.

— Хроден? — удивленно спросил он, поднимаясь на ноги. Хратен редко навещал его комнатушку.

— У меня есть важное задание для тебя. Я не могу довериться никому другому.

— Конечно, хроден. — Дилаф покорно склонил голову, но в его глазах мелькнуло подозрение. — Я всегда готов преданно служить вам, ведь я — одно из звеньев цепи, ведущей к самому лорду Джаддету.

— Безусловно, — отмахнулся Хратен. — Артет, ты должен доставить письмо.

— Письмо? — недоуменно переспросил Дилаф.

— Да. Необходимо держать вирна в курсе арелонских сооытий. Я составил отчет о наших действиях, но он содержит крайне деликатные сведения. Если он попадет в чужие руки, делу будет нанесен, непоправимый урон. Так что тебе придется доставить его лично.

— Путешествие займет несколько недель, хроден!

— Знаю. Мне будет нелегко обходиться без твоих услуг, но меня утешит сознание, что мой одив выполняет важное задание.

Арелонец опустил взгляд на сложенные на столе руки.

— Я сделаю все, как прикажете.

Хратен нахмурился. У Дилафа не оставалось возможности отказаться: отношения между хроденом и одивом держали последнего в ежовых рукавицах. Господин приказывал, слуга выполнял. И все же он ожидал от артета большего. Заговора, возможно, или попытки выкрутиться.

Дилаф принял письмо с должным почтением. «Может, именно этого он и ждал? — вдруг осознал Хратен. — Возможности попасть во Фьерден?»

На Востоке положение одива при влиятельном джьерне принесет ему уважение и власть. Вполне могло оказаться, что единственной целью, ради которой Дилаф изводил верховного жреца, было покинуть Арелон.

Хратен развернулся и вышел в главный зал. Все прошло легче и менее болезненно, чем он мог надеяться. Он подавил вздох облегчения, а в походке прибавилось легкости.

До него донесся голос Дилафа. Звучал он негромко, но тем не менее верховный жрец без труда различил слова.

— Разошли гонцов, — обратился арелонец к одному из дорвенов. — Утром мы отправляемся во Фьерден.

Хратену очень не хотелось останавливаться. Он пытался убедить себя, что ему наплевать на интриги Дилафа, лишь бы тот убрался с глаз долой. Но проведенные в плетении интриг годы не позволили джьерну пропустить мимо ушей подобное заявление. Особенно из уст Дилафа.

Хратен со вздохом повернулся.