— Да, — промолвила она вслух.

— Воссоздание должно быть точным, — строго сказала Фрава.

— Если у наших врагов появится хоть малейшее подозрение, что с императором что-то не то… они не заставят себя ждать. Поэтому он должен вести себя естественно и логично.

— Если сказала — сделаю, — ответила Шай. — Но предупреждаю — это невероятно сложно. Мне нужно знать о нем все, любые сведения из его жизни. Во-первых, официальные хроники, правда, они слишком сухи. Во-вторых, мне нужно будет хорошенько расспросить всех, кто общался с ним непосредственно: слуг, друзей, членов семьи. Он, случаем, личный дневник не вел?

— Вел, — ответил Гаотона.

— Прекрасно.

— Все эти документы запечатаны! — возразил один их арбитров. — Император велел их уничтожить…

Все резко обернулись на говорящего: он нервно сглотнул и потупил взгляд.

— У тебя будет все, что попросишь, — сказала Фрава.

— Мне также нужен будет кто-то, — продолжила говорить Шай, — на ком бы я могла проверять свои идеи по воссозданию. Это должен быть Великий, мужчина, который постоянно был рядом с императором и очень хорошо его знал. Так я смогу конкретнее определиться с его характером и проверить, все ли правильно у меня получается.

О, Ночи! Определиться с характером — это вторично. Сначала нужно изготовить печать, что и так занимало… Это и будет первым шагом. Шай не была уверена, что справится даже с этим.

— И, конечно, мне понадобится камень души.

Фрава взглянула на Шай, скрестив руки на груди.

— Вы же не думаете, что я смогу все это сделать без камня души, — сухо сказала Шай. — Нет, я, конечно, могу вырезать печать из дерева, но то, что вы просите, является исключительно трудной задачей. Камни душ. Много.

— Так и быть, — согласилась Фрава. — Но все три месяца за тобой будут следить. Пристально.

— Три месяца? — воскликнула Шай. — Думаю, на это уйдет как минимум два года.

— У тебя есть сто дней, — ответила Фрава. — Хотя нет… Уже девяносто восемь.

Невозможно.

— Официально отсутствие императора эти два дня будет объясняться тем, что он в трауре после смерти жены, — добавила одна из присутствующих арбитров.

— Фракция «Триумф» подумает, что мы пытаемся выиграть время после кончины императора. Когда сто дней траура подойдут к концу, они потребуют, чтобы Ашраван показался перед подданными. И если он этого не сделает, то нам конец.

Как и тебе, говорил ее тон.

— Мне понадобится золото, — сказала Шай. — Возьмите сумму, которую планировали заплатить, и удвойте ее. Из этой страны я уеду богатой.

— Хорошо, — согласилась Фрава.

«Слишком просто, — подумала Шай. — Восхитительно. Они собираются убить меня, когда дело будет сделано».

Отлично, у нее осталось девяносто восемь дней, чтобы выбраться отсюда.

— Принесите записи, — произнесла она вслух. — Еще мне понадобится место для работы, куча материалов, и да, верните мои вещи.

Она подняла палец прежде, чем они успели возразить.

— Я не прошу свои знаки сущности, но верните все остальное. Я не собираюсь три месяца ходить в той же одежде, которую носила в темнице. И пусть мне немедленно притащат ванну.

День третий

На следующий день в дверь Шай — помывшейся, наевшейся и впервые со дня своей поимки хорошо отдохнувшей — постучались.