— Ему еще какую-то пластинку придется таскать? — Фрава нахмурилась, — и печать каждое утро ставить? Мне одной кажется, что в таких условиях вести нормальный образ жизни несколько затруднительно?

— Я полагаю, — парировала Шай, — что пост императора уже сам по себе затрудняет вести нормальный образ жизни. У вас все получится. Такую вещь вполне можно сделать в виде украшения, вроде медальона или браслета на руку — с квадратными сегментами. Посмотрите на мои знаки души, они точно также устроены: в коробочке под каждым из них лежат пластинки.

Тут Шай слегка замялась.

— Как я уже говорила, ничего подобного мне раньше делать не приходилось; никто этого не делал. Но есть шанс… и можно сказать, довольно большой… что через некоторое время мозг императора впитает эту информацию. Это как… как если бы ты год за годом отпечатывал одно и то же изображение на стопке бумаги, то в конце концов рисунок проявится и на нижних листах. Возможно, через несколько лет ставить печать и вовсе не понадобится.

— И все равно я считаю это возмутительным.

— Хуже, чем быть мертвым? — спросила Шай.

Фрава оперлась рукой на книгу с заметками и неоконченными эскизами Шай. Потом взяла ее.

— Я прикажу писцам скопировать это.

Шай встала.

— Она нужна мне.

— Уверена, что нужна, — согласилась Фрава. — Именно поэтому ее на всякий случай и нужно скопировать.

— Копирование займет слишком много времени.

— Я верну ее через день, — бросила Фрава, удаляясь.

Шай было кинулась к ней, но капитан Зу, наполовину вытащив меч из ножен, выступил вперед.

Фрава обернулась.

— Ну что вы, капитан? Не стоит. Воссоздатель всего лишь защищает свою работу. Это хорошо. Значит, она старалась.

Взгляды Шай и Зу пересеклись. «Он хочет моей смерти. Плохо». Она уже поняла, что он из себя представляет. Охрана дворца была задачей Зу, невыполненной из-за кражи Шай. И то, что она попалась, заслуга не капитана, а имперского шута. Зу чувствовал себя неуверенно из-за неудачи, поэтому хотел в отместку убить Шай.

Она отвела глаза. Как бы ее это ни раздражало, нужно выглядеть покорной.

— Будьте осторожны, — предупредила она Фраву. — И накажите им, чтобы не дай бог, не потеряли ни одной страницы.

— Я буду защищать ее, как если бы… жизнь императора зависела от этого. — Фрава нашла свою шутку забавной и улыбнулась Шай. — Ты подумала над другим вопросом, который мы обсуждали?

— Да.

— И?

— Да.

Улыбка Фравы стала шире.

— Мы скоро снова поговорим.

Арбитр ушла с книгой, в которой были два месяца кропотливой работы. Шай знала, что сделает женщина. Фрава не собиралась копировать записи. Она покажет их другому Воссоздателю, чтобы узнать, достаточно ли ему этого для завершения работы.

Если он решит, что достаточно, Шай будет казнена без лишнего шума до того, как другие арбитры смогут что-либо возразить. Вероятно, Зу сам ее убьет. Все может закончиться здесь.

День пятьдесят девятый

Шай плохо спала этой ночью.

Она была уверена, что подготовилась тщательно. И все же ей приходилось ждать, будто с петлей на шее. Это тревожило. Что если она неправильно истолковала ситуацию?

Все обозначения в книге она специально сделала трудными для понимания, каждое из них будто указывало на то, каким колоссальным был проект. Мелкий почерк, многочисленные перекрестные ссылки, списки и списки напоминаний для себя о том, что нужно сделать… Целый талмуд… Все это прямо кричало о том, что работа ужасно сложная.