— Давай читай.

— Но, потерпев неудачу, возвращается в Рязань и идет учиться в ПТУ на электрика. — Фролов пролистал дело, потом вернулся назад. — Я че-то не пойму, а почему ПТУ-то?

— А что не так? — не понял Цыганков.

— Ну, парень едет поступать в Бауманку с определенным багажом знаний.

— И?

— Шлусай, от человека, который знает, что такое ксилофон, я не ожидал этого «и».

— Хорош херней страдать, говори, раз начал.

— Наш Электрик обладает достаточными знаниями для поступления в любой технологический институт — ну, на худой конец, техникум, — а он идет в ПТУ. Ты не находишь это странным?

— Сашенька, ты, часом, профессией не ошибся?

— Нет, я думаю, он обиделся уже тогда. Крепко обиделся на весь мир.

— Да ну брось ты, психолог хренов! — воскликнул Толик и выхватил папку у Фролова. Пролистнул и, ткнув пальцем в написанное, повернул дело к Сашке: — Вот! Читай здесь.

— …был ударником коммунистического труда, — прочитал Фролов, посмотрел на Цыганкова и продолжил: — Состоял в добровольной народной дружине, не раз задерживал хулиганов и алкоголиков.

— Хоросий мальчик, — вставил свое слово Анатолий.

— Как отличный работник, вскоре он получил отдельную квартиру в одной из новостроек Рязани, — закончил Фролов. — Это ничего не меняет. Все это могло быть ширмой, за которой он прятал обиду.

— Брось ты эту херь! Не надо выискивать в биографии этих тварей причины. Не надо! Я не знаю, кто там виноват — общество, папа с мамой или подружка, отсосавшая у него на заднем сиденье его «копейки». Да и прямо сказать, мне начхать на причины! Я вижу результат, и я просто обязан засунуть эту тварь на строгач, в одну камеру с еще большей паскудой. И чтоб они жрали друг друга до победного конца. А с твоей философией его признают невменяемым — и на лечение…

— Я не думаю, что на «лечении» ему будет лучше, но…

— Но людей-то, которых он порешил, уже не вернуть.

Они замолчали. За окном слышались звуки проезжающих машин.

— А откуда такая полная информация? — Саша поднял листок в клеточку, на котором было написано красивым почерком: «Характеристика на ученика 9 «а» класса…»

— А посмотри на титульный лист.

Саша перевернул и всмотрелся в тусклые печати. «Совершенно секретно» — говорила одна, «ТОЗ» — значилось на другой.

— Пациент работал и там?

— Да. Лет десять назад.

— Но каким образом? Они же не дают?

— Срок давности, что ли, вышел, может, и мое обаяние помогло, в общем, вот он, — Толик положил ладонь на папку, — результат.

Цыганков посмотрел на наручные часы, и улыбка слетела с его губ.

— Я сейчас, — произнес он и вышел из кабинета.

Саша еще раз пролистнул дело. Остановился на фотографии. Мужчина тридцати лет в темном костюме строго смотрел со снимка. Обычный, такой как все, пионер, комсомолец, спортсмен и, черт бы его побрал, ксилофонист. Работал электриком, у сослуживцев был на хорошем счету…

«Надо же, — подумал Фролов, — в детстве ударило током, а он стал электриком. Меня в десять лет собака укусила, так я до сих пор подпрыгиваю от лая даже с телеэкрана».

На хорошем счету… Что же с ним все-таки случилось? Саша поймал себя на мысли, что пытается докопаться до причин, толкнувших Мансурова на убийство.