– Интересная история,– произнес Эскаргот.– И мне кажется, я что-то такое слышал – вспоминаю после вашего рассказа. И еще я как будто слышал, что этот шар сейчас находится у одного гнома.

– А я подумал, вдруг он у вас, – сказал Профессор. – У этого Шелзнака целая коллекция эльфийских чудес. Но они не все по праву принадлежат ему. – Профессор словно собрался бросить на Эскаргота взгляд, но поскольку он не был уверен, где именно тот находится, то даже не стал искать его глазами.

– А почему этот Ламбог не сделал еще такие шары? – спросил Джонатан.

– Он пытался, – ответил Профессор. – Он и разные другие стеклодувы. То пресс-папье, что ты купил в Городе-На-Побережье, – это была копия, я в этом уверен. Но в первом шаре была допущена какая-то ошибка. Даже старик Ламбог не понял, что именно произошло. Может быть, огонь был слишком сильным, или по ошибке в шар попала пыль эльфов или капелька эля, не знаю – случиться могла любая из тысячи неожиданностей.

– Ну, – произнес Эскаргот после долгого молчания, – если Шелзнак завладеет этим плащом, тогда он будет иметь все три главных чуда эльфов. Эти эльфы довольно расточительно обращаются со своими чудесами, верно? Вы можете украсть у них что-нибудь, а они за это дадут вам магический плащ. Звучит так, словно тут есть какая-то мораль. Или очень большая глупость.

– Думаю, мы скоро это узнаем, – сказал Профессор Вурцл, – тем или иным образом.

Джонатан вдруг осознал, что все это время они разговаривали с невидимкой, и решил побольше узнать об этом плаще.

– Что это за плащ такой? – спросил он.

– Этот плащ Твикенгем называл “тот самый плащ-невидимка”. Именно тот самый,а не просто плащ. Он немного тесноват мне, но эльфа он прикрывает с головой, как тент. Вот, взгляните.

Джонатан, Дули и Профессор уставились на чашку, висящую в воздухе, которая через минуту исчезла. Затем так же внезапно она появилась вновь. Наконец она оказалась на крыше рубки, а секунду спустя в воздухе появилась сигара. Затем она тоже исчезла, а вместо нее показались очки, которые тут же были водружены на невидимый нос.

– Очки нужны мне для чтения, – объяснил Эскаргот. – Стареть – это плохо. Вы ничуть не становитесь мудрее, а просто постепенно разваливаетесь на части.

– Но куда деваются все эти вещи, дедушка? – спросил Дули, стараясь не упустить момент, когда очки наконец исчезнут.

– Они оказались в этом проклятом плаще. На самом деле он больше похож на куртку, чем на плащ, вот что я скажу. Но у куртки, по крайней мере, есть рукава. И он ни черта не греет – как будто его вообще нет. Я был бы очень признателен, если бы вы дали мне запасные постельные принадлежности, парни, если вам не трудно. Я здорово замерз сегодня утром. Твикенгем сказал, чтобы я не отправлялся слишком быстро, а кто я такой, чтобы спорить с Твикенгемом? Никогда не спорьте с эльфом, который дает вам плащ-невидимку, – вот мой девиз, и пока что он меня не подводил.

– Полагаю, это так, – сказал Профессор, который, насколько подозревал Джонатан, думая об Эскарготе как о болтуне, и улыбнулся. Джонатан же был несколько иного мнения. Ему скорее нравилось то, как Эскаргот относился к жизни. Сам он предпочитал относиться к людям с доверием. Но ему хотелось знать, действительно ли Эскаргот настолько спокойно относился к своему возвращению в Высокую Башню, как хотел это показать, или нет? Если да, то он и в самом деле был удивительным человеком, этот дедушка Дули.