- Ты очень торопишься, воин, солнце только в зените и до вечера ещё так далеко. Давай лучше займёмся делом, и, развернув Вайгу, я стал отдаляться от врага. Отъехав локтей на сорок - пятьдесят от противника, я снова развернул лошадь. Поправив стремя, я крепче сжал нижнюю ручку большого щита, окованного металлическими полосами и полностью закрывающего мой левый бок и часть груди, взвесил ещё раз в правой руке копьё, наклонил его и, прижав крепко к телу, стал разгонять Вайгу. Так же поступил и даринг.

Я метил копьём в центр его щита и угодил им точно в умбон. Удар был настолько сильным, что меня чуть не выбросило с седла. Удар копья противника угодил в край моего щита и, скользнув, ушёл вправо, не причинив мне вреда. Посмотрев на своё копьё, я увидел его обломок в своей руке и похолодел. Копьё противника ведь должно было уцелеть. В сильной досаде и тревоге я бросил обломок копья на землю и развернул лошадь. Каково же было моё удивление, когда я увидел что даринг, откинувшись назад, лежит на крупе своего коня, а его копьё валяется на земле. Но вот он медленно выпрямился и достал из ножен свою кривую саблю. Противник был явно потрясён, и мне было нельзя терять это преимущество. Достав из ножен длинную и широкую майру, я поднял её над головой и быстро двинулся к дарингу. Тот тоже поднял над головой саблю и направил своего рыжего коня ко мне. Мы стали осыпать друг друга ударами, кружась, вокруг друг друга как коршуны. Даринг уже пришёл в себя после удара копьём и с силой наносил удары по моему щиту, успевая отражать и мои удары, прикрываясь то обломками щита, то отбивая майру саблей. От удара моего копья его щит оказался расколотым, но даринг до последнего старался использовать его как защиту. Но вот после очередного удара майры, щит врага разлетелся, и на руке даринга осталась только его внутренняя ручка. Сплюнув в досаде на землю, он выхватил из ножен короткий кинжал и кинулся в атаку. Отбив его очередной выпад, и откинув за спину свой щит, я протянул к луке седла освободившуюся руку и снял с неё боевую палицу, испытанную мной в оружейной комнате. Нанеся удар по противнику палицей с прикрепленным к ней шаром с острыми шипами, я увидел, как он обмотался цепью вокруг клинка сабли и резко дёрнул палицу на себя. Миг и даринг остался с одним кинжалом, а его сабля упала на землю. От удара майры он успел прикрыться кинжалом, но отразить удар ужасного шара, нанесённого мной из положения привстав на стременах, у противника было нечем. Он поднял руку, но шар отсек её по локоть и опустился на его голову. Она тут же треснула как спелый арбуз, и меня обдало частичками его мозга и обильными брызгами крови.

Повернувшись к своим воинам, я что есть мочи закричал.

- Огонь! - и спустя миг небо потемнело от тысяч и тысяч стрел с горящими наконечниками. Они летели и летели, но вот запас горящих стрел иссяк, и в воздухе стало совсем темно от тучи обычных летящих черточек. Я глянул в сторону дарингов и увидел ужасающую картину. Их войско горело. Стрелы с зажигательной паклей вызвали в войске противника множество пожаров, которые разгораясь, поглощали друг друга и вырастали в стену жуткого пламени, в котором гибли сотни воинов. Там где не было огня, сильный урон наносили обычные стрелы.

Вот наши лучники перестали стрелять и в бой после них вступили пращники. На врага обрушился настоящий град из каменных и свинцовых шаров.

В это время со стороны нашего войска послышались звуки труб, рожков и горнов, отдающих приказы воинам. Масса копейщиков колыхнулась и, обтекая меня, устремилась к врагу, преодолевая свободное пространство. Навстречу им кинулись уцелевшие даринги, но были сметены, а копейщики продолжали идти вперёд, нанизывая на свои копья встречающихся противников. Я тронул каблуками бока Вайги и поскакал к княжьей ставке, расположенной на небольшом холме.

Через короткое время от пехоты дарингов не осталось ни одного воина.