— По меньшей мере ты бы мог организовать что-нибудь выпить.

Маркус вскинулся:

— Мы можем что-нибудь принести. Есть вино...

— Нет необходимости, — глаза Аполлона сузились. — Меньшее, что ты можешь сделать, так это поддержать беседу в течение пяти минут и не напиться.

— Неважно, — Дионис повернул голову в нашу сторону и усмехнулся. Я задался вопросом, не был ли он навеселе. — Двое чистокровных и полукровка, но в доме есть что-то посерьезнее. — Его глаза вспыхнули и он втянул носом воздух. — Ах да, здесь малышка-Аполлион.

Я напрягся от очевидного проблеска интереса в глазах Диониса.

Аполлон послал мне многозначительный взгляд, предупреждая меня о том, что ни один бог не будет настолько всепрощающим как он, если дело дойдет до ударов в челюсть.

— Ты знаешь, что она здесь и ты знаешь, что тебя позвали не поэтому.

— Поэтому ты сегодня утром побеспокоил Ананку? — Игриво улыбнулся Дионис.

При звуке имени Ананки во мне разгорелась буря эмоций. Я начал двигаться, но остановился, от напряжения мои мышцы застыли. Аполлон не посмеет. Даже Солос побледнел. Все знали, кем и чем управляла Ананка, и это не вязалось с Алекс. От гнева я утратил дар речи и прежде, чем я пришел в себя, заговорил Маркус.

— Зачем ты вмешиваешь Ананку?

Аполлон отмахнулся от него.

— Сейчас не время это обсуждать. Дионис раздобыл информацию о том, что Олимп готовится к войне.

Дионис зевнул.

— Не смотря на то, что политика и кровь навевают на меня скуку, я очень полезен, когда нужно достать информацию.

— Вино и пьянство, — пробормотал Солос.

— Развязывают язык, — закончил Дионис, улыбаясь. — Существует своего рода лагерь, окружающий Люциана и Первого. Почти армия. Они вышли из Ковенанта Теннеси. Мои братья и сестры пристально за ними наблюдают.

Чёрт побери. Если Люциан и Сет атакуют там Совет, боги снова вмешаются и новые невинные жизни будут потеряны.

— С ним больше сотни Стражей и Охранников-полукровок, — добавил он, подумав.

— Милостивые боги, — пробормотал Солос, потерев висок.

— Что бы эти двое ни продавали, люди покупаются на это как наркоманы, — Дионис изучал свои ногти, явно скучая. — Без оскорблений, но полукровки идиоты, если думают, что мудро с их стороны выступать против нас.

Мне не нужно было смотреть на Солоса, чтобы понять, что это заявление пришлось ему не по вкусу.

— Люциан, вероятно, предлагает им то, что никто никогда не предлагал.

— И это...? — Спросил Дионис.

— Свобода, — я сел на подлокотник дивана. — Свобода делать то, что им нравится и не зависеть от чистокровных никоим образом.

— Но вот этот свободен, разве нет? — Дионис показал на Солоса.

— Свободен? — Солос выпрямился. — Могу я говорить прямо?

— Конечно, — ответил бог. — Почему нет?

Солос прерывисто вдохнул.

— Стать Стражем это меньшее из двух зол. Мне позволялось либо стать рабом, и всё, что у меня есть, отняли бы у меня, либо выбрать эту жизнь, которая, вероятнее всего, приведет к ранней могиле. Как это может быть свободой?

Брови Диониса сошлись.

— Разве твои обязанности не достаточно почетны?

— Это не имеет отношения к обязанностям, — вмешался я, взглянув на Аполлона. — Полукровки, Стражи и Охранники, верят в свой долг и отдадут за него жизнь, но мы не даем им выбора, у них не было такого выбора, как у меня. И если Люциан соблазняет их мыслью о том, что они сами могут выбирать свою судьбу, как мы можем их винить в этом?

— Я понимаю это желание, Айден, и, может быть, есть необходимость в переменах, но мы не можем позволить Люциану повести их на нас войной, — сказал Аполлон.