— Во сколько это случилось?

— В десять, — ответила Крайнова.

— Что, так рано заканчиваются занятия? — удивился он.

— У нее консультация была, на носу ЕГЭ, — несколько раздраженно произнесла Наталья Николаевна. — Она учится у нас в лицее общественных наук.

— Это в районе Владыкино? — подал неожиданно голос из угла кабинета Крячко.

— Нет, это в районе Сокола, лучшая в этом смысле школа в Москве, — поправила его Крайнова с оттенком даже, как показалось Гурову, некоей брезгливости не то к полковнику Крячко, не то к району Владыкино.

— Хорошо, хорошо, — сделал он успокоительный жест, бросив на Станислава взгляд, как бы призывающий его пока не вмешиваться. — Давайте все по порядку. Вы приехали за дочерью в лицей, а ее на месте не оказалось.

— Да, хотя я всегда приезжаю за ней и забираю ее домой.

— А живете вы где?

— В коттеджном поселке Бутинино, — с ударением на последнем слоге ответила Крайнова.

Гуров кивнул в знак того, что он понял, но Крайнова решила лишний раз это подчеркнуть.

— В Бутинино, понимаете?! — пристально посмотрела она в глаза полковнику. — И поэтому я пришла к вам.

— Вы думаете, что вашу дочь похитили?

— А что же, по-вашему, произошло?! — всплеснула руками Наталья.

— Ну, она могла пойти куда-нибудь с подружками и забыть о том, что вы должны ее забрать — раз, могла уйти с молодым человеком — два, и, наконец, просто сбежать — три, — спокойно выложил не очень приятные для Крайновой версии Гуров.

— Сбежать?! — вылупила глаза Наталья Николаевна. — Зачем?

— Она находится в таком возрасте, когда дети стремятся противостоять родителям и старшим, — спокойно парировал Гуров. — И повод для этого может быть любым. Кстати, у вас не было конфликтов с дочерью вчера или на днях?

— Да вы что?! — по-прежнему на повышенных тонах воскликнула Крайнова. — Никаких конфликтов не было, у нас замечательная семья!

— Кстати, а муж ваш чем занимается? Вы уже звонили ему? — подал голос из угла Крячко.

Крайнова на несколько секунд замолчала, потом медленно повернулась к нему:

— Нет, не звонила… Понимаете, у него очень ответственная работа, поэтому я решила его не беспокоить.

«Зато побеспокоила нас», — подумал Гуров довольно неприязненно. Что-то в Крайновой ему категорически не нравилось, хотя полковник не мог внятно объяснить, что именно. Несмотря на то что за годы службы Лев воспитал в себе привычку относиться к клиентам отстраненно и не включать личные симпатии или антипатии, сейчас он испытал именно такое чувство. Впрочем, оно было мимолетным, и Гуров спросил:

— Вы наверняка говорили с подружками вашей дочери в лицее?

— Я встретила только Иду Андроникян, Вероника в основном с ней дружит. Но та сказала, что после консультации не видела ее. Я, конечно, сразу набрала номер дочери, но он уже был недоступен.

Гуров переглянулся с Крячко. Да, все происходит точно по схеме — человек исчезает, и тут же номер его телефона перестает реагировать на входящие.

— Ну а никаких звонков вам не поступало, Наталья Николаевна? С требованием выкупа, например? — спросил как можно более вежливо и даже ласково Гуров.

— Выкупа?! Нет! Вы что, предполагаете…

— Мы всегда предполагаем самые разнообразные варианты того, что случилось.