Белянский что-то нечленораздельно промычал, жуя вторую слойку. Наполняя чашку для себя, я исподволь его разглядывала. На нем была та же одежда, что и вчера, а на щеке отпечатался уголок книги. Рейян был бледнее вчерашнего и щетина проступила отчетливее. Но я не могла не признать, что в целом в качестве начальства мне достался довольно красивый мужчина. Ему бы только поспать… И поесть нормально.

«Но это не значит, что я отдам на растерзание мои слойки!» — мысленно завопила я, обнаружив, что Белянский схарчил уже половину сырных конвертиков.

С приглушенным стоном я подхватила блюдо и подалась назад так, чтобы до моего завтрака не добрался один невыспавшийся следователь. Не обнаружив больше еды, рейян окончательно проснулся и наконец осмотрелся.

— Что… что вы натворили? — возмутился он, проводя рукой над очищенным от папок столом. — Дела… Вы их переложили?

— Тут мое рабочее место, — напомнила я, деликатно жуя слойку. — Не могла же я на полу сидеть.

— Хракс! — ругнулся Белянский. — Теперь придется начинать все с самого начала. Вы же все перепутали!

Я чуть поморщилась и глотнула чаю.

— Не орите, — попросила я, принимаясь за вторую слойку. — Что я могла здесь перепутать? Тут был полный бардак. Нет, хаос!

— Контролируемый хаос, — поправил меня следователь. — Я точно знал, что из этого уже просмотрел, а теперь из-за вас потеряю уйму времени!

Шипя от негодования, Марьян Белянский допил чай.

— Еще? — миролюбиво предложила я.

— Да! — свирепо рявкнул мужчина.

Я пожала плечами и взялась за чайничек с молоком.

— А что именно вы искали? — спросила я.

Буйство шефа меня впечатлило, но не напугало, хотя теперь я могла понять, из-за чего от него сбегали другие помощники. Но на такой работе трепетным ланям делать нечего, а я никогда не причисляла себя к этой категории.

— Одно старое дело, — хмуро ответил мужчина, дотянувшись и таки схватив еще одну слойку.

— Насколько старое? — чуть поморщившись из-за того, что в этот раз чай получился немного темнее, чем положено, уточнила я и заправила за ухо ярко-розовую прядь.

— Да какая теперь разница? — подтащив ближайшее кресло и усевшись в него, сквозь зубы процедил рейян.

— Но все же?

— Тридцатилетней давности, — наконец ответил следователь. — Точнее не знаю.

— Если погрешность невелика, то… — Чуть помедлив, я взяла блокнот, который пристроила на стопку папок, с которой собиралась начать утром. — Возможно, я уже внесла нужное вам дело в список.

Марьян Белянский удивленно уставился на раскрытый и повернутый к нему блокнот, а потом вчитался в написанные там строки. Я знала, что он там увидит, и была собой неимоверно горда.

— Это… — едва не пронеся чашку мимо рта, произнес рейян.

— Я не обнаружила, по какому принципу дела были сортированы прежде, поэтому решила просто сделать полный список, — пояснила я. — Тут только самое начало. Дела за пять лет. Все по порядку. Я выписала даты открытия и закрытия дел. Или, если дела не раскрыты, то, как видите, стоит прочерк. Краткое описание убийств… Дальше имена и фамилии жертв, потом имена и фамилии убийц.

Белянский отмахнулся, и я послушно умолкла, получив возможность съесть еще одну слойку.

— Вот оно! — воскликнул мужчина через минуту, досмотрев до третьей или четвертой страницы в блокноте.