Судя по вышитой серебристой надписи на плаще, ее звали Мириала Темноокая. За нелюдимый образ жизни, за силу ее колдовства многие крестьяне и горожане побаивались Мириалы, но в то же время любили ее: бывали случаи, когда эта колдунья, как вихрь возмездия, повергала жестоких баронов и забывших о чести и совести рыцарей, оставляя позади себя в назидание другим пылающие в темноте тела. Поэтому-то далеко не всем надменным обитателям замков была она мила и желанна.

Когда ночная темень опустилась на дорогу, Мириала, чуть придержав лошадь, сняла плащ. Она тихо произнесла какое-то слово, и одежда свилась у нее в руках, меняя свой цвет с привычного темно-зеленого на красновато-коричневый. Серебристая волшебная надпись, извиваясь змеей, превратилась в две скрещенные золотые трубы.

Превращения коснулись не только плаща. Длинные локоны Мириалы потемнели и укоротились до плеч, сами же плечи вдруг ожили и начали раздаваться, обрастая сердито перекатывающимися буграми мышц. И вот уже покрытые волосами руки с пальцами, похожими на обрубки, снова надевают плащ, извлекают из притороченной к седлу сумки меч в ножнах и прикрепляют его к поясу. Вооруженный всадник, хорошенько расправив плащ, так чтобы издали было видно, что он – посланник, снова прислушался к волчьему вою, раздававшемуся теперь гораздо ближе, и спокойно направил лошадь к последнему на его пути перевалу. Впереди лежал замок, где сегодня вечером обедал соглядатай злых чародеев, задумавших захватить Олений Трон Аталантара. Всадник коснулся своей изящной бородки и пришпорил коня. Там, где можно в открытую сразиться стрелами и клинками с самыми устрашающими чародеями этих земель, господин посланник всегда был желанным гостем.

И все-таки бороться со сторонниками чародеев лучше их же оружием – магией.

Привратники как раз зажигали фонари над воротами, когда лошадь процокала по деревянному подъемнику моста. Стражники, узнав всадника по знаку на плаще и камзолу, приветствовали его согласно этикету. Во внутреннем дворе раздался удар колокола, и начальник стражи поспешил пригласить прибывшего на вечерний пир.

– Приветствую тебя в замке Морлин, если ты явился с миром.

В ответ посланник, как принято, молча поклонился.

– Господин посланник проделал долгий путь из Таварея и, должно быть, проголодался, – уже менее официально добавил начальник, помогая всаднику слезть с лошади. Приехавший медленно прошел несколько шагов, чтобы немного размяться, и едва заметно улыбнулся.

Взгляд его необыкновенно темных глаз встретился прямо с взглядом начальника стражи.

– Я проделал гораздо более длинный путь, – последовал тихий ответ, и, кивнув на прощание, мужчина, с видом человека, хорошо знающего дорогу и то, что его здесь ждут, направился к замку.

Начальник стражи проводил его недоуменным взглядом. Один из лучников, подойдя ближе, негромко произнес:

– Ни шпор... ни провожатых, ни охраны. Что за птица? Кто такой?

В ответ его собеседник только пожал плечами:

– Если он расстался со своими спутниками где-нибудь по дороге или еще что такое, это довольно скоро выяснится. Позаботься о его лошади. – Он повернулся и вдруг застыл в изумлении. Лошадь, о которой шла речь, стояла рядом с ними с таким видом, словно внимательно вслушивалась в их разговор.