Наблюдатели Кормантора увидели, как Белдрот сначала пронзительно завизжал, потом отдернул руку от ребенка, схватился за голову и начал рвать ногтями уши, завывая от дикой боли.

Тело лорда Нилаэрина Морнмиста свело судорогой, он задергался и на глазах у испуганных слуг лягнул леди Морнмист. Она упала, один из слуг бросился на помощь своему вопящему хозяину. Капельки крови вылетали изо рта и глаз лорда, и даже из-под ногтей, он колотился в воздухе, как бьющаяся рыба. Потом внезапно затих и рухнул на землю, подмяв под себя слугу.

Итритра Морнмист с трудом поднялась на ноги.

- Нилаэр! - закричала она, и слезы заструились по ее лицу. - О, Нилаэр, поговори со мной! - Трясущимися руками она перевернула его и уставилась на подергивавшиеся мускулы его лица.

- Марш за магом! - заорала она слугам. - Двадцать магов! И скорее!

Раздался всплеск, и что-то тяжелое шлепнулось прямо ей на макушку. Алаглосса Торнглар оправилась от потрясения, когда воды Сатирданс Пула накрыли ее с головой. Она вынырнула и снова поднялась в воздух, зацепив по дороге неподвижное тело ее. Нлаэ! Боги, что произошло?

- На помощь!

Садовник оторвался от лейки. Это был голос его леди.

- На помощь!

Он заспешил и зацепился за поливочный шланг, который только что старательно установил. До Сатирданс Пула бежать далеко, Коллерон его забери! Не успел он выбраться на дорожку и сделать по ней несколько шагов, как резко остановился в изумлении.

Леди Алаглосса Торнглар, нагая как в день своего рождения, шатаясь, брела по дорожке, ступая - босыми! - ногами по камням. Там, где она прошла, оставался кровавый след. Она бережно несла на руках свою служанку.

Глаза у Нлаэ были круглыми, широко раскрытыми,

- Помоги мне! - не своим голосом закричала Алаглосса. - Нужно отнести ее в дом! Шевелись!

Садовник проглотил слюну, забрал у нее из рук Нлаэ. «Тьфу, денек обещает быть хлопотным», - с неудовольствием подумал он.

От удивления Улдрейн Старим разинул рот - в первый раз за многие века это выражение всерьез появилось на его лице.

И в последний. Белое пламя залило его и обнажило, не оставив в глазах Улдрейна ничего, кроме небытия, - совершенно так же, как ранее он сам сжег лорда Орбрина.

А пока жадное белое пламя поглощало жизнь, мудрость и мощь архимага Старима, новое могущество пронеслось через мифал, с треском пробиваясь сквозь разум магов всего Кормантора.

Эльфы, стоявшие в нерешительности, не понимая, куда и как нужно ударить, увидели, что высокое, крупное тело великого лорда Старима вспыхнуло сильным желтым огнем, как будто он был деревом, в которое попала молния.

Он горел словно факел перед их потрясенными лицами, в то время как в Палате Суда в глубокой тишине мерно и невозмутимо пела сеть из белого пламени. Сотни эльфов затаили дыхание, пока почерневшее тело архимага падало и разрушалось в кружащийся и оседающий пепел.

Неожиданный сильный удар понес Эльминстера куда-то далеко, кружа его, как лист в бурю. Но золотой символ был рядом, как спасение. И вот кружение прекратилось, символ угас. Наступила кромешная тьма, и началось плавание в пустоте, без ощущения тела. Опять.

- Мистра?

Его первый зов не многим отличался от шепота. Кажется, недавно он высказал богине массу настойчивых просьб, но справился и без ее помощи и указаний.

- Ты так думаешь? - Ее голос прозвучал в его сознании - теплый, нежный и совершенно неодолимый.

Он любим и в полной безопасности!

Эл поймал себя на том, что тихо нежится в тепле, окутавшем его, купается в непреходящей, бесконечной радости.

Прошли часы, прежде чем Мистра заговорила снова, а может быть, мгновения.

- Ты хорошо поработал, избранник. Прекрасное начало. Но ты должен пожить в Миф Дранноре - новом Корманторе - некоторое время.