Оба эльфийских стража смотрели вниз со своего парящего поста на северную окраину города. Одинокая фигура брела по улице с видом крайней усталости. Обычно такой вид бывает у пленника или у изнуренного дальним переходом гонца, который много дней назад потерял своего крылатого коня и вынужден был продолжать путь пешком,

Точнее сказать, не так уж фигура была и «одинока»; позади шатающегося эльфа, не слишком отставая, тащилась вторая, явно преследуя первую. Вторым был воин патруля, которого прикрывала магия, делая его невидимым (такая магия могла бы застить глаза какому-нибудь дураку, но никак не этим двум караульным!).

Стражи, только что обменявшиеся многозначительными взглядами, дружно наклонились к хрустальной сфере, которая парила рядом с ними. Они прислушивались.

Сразу возник хаос: от звучания разных музыкальных инструментов до чьей-то тихой болтовни и грохота далекой телеги. Хрусталь нежно зазвенел, и ему вдруг отозвался купол. Какое-то время головы стражников оставались напряженно склоненными, а потом они дружно пожали плечами. Усталый эльф не заговаривал ни с кем из народа, спешащего мимо него.

Караульные снова обменялись взглядами. Один из них махнул рукой, словно говоря: «А что мы можем сделать?» У незваного гостя - если это кто-то не из Кормантора - уже есть эскорт. Это значило, что предводитель одного из дозоров поговорил с одиноким эльфом и, лучше рассмотрев его, что-то заподозрил.

А еще это могло быть не более чем какой-нибудь личной интрижкой, тем более что одинокий эльф проходил прямо сквозь завесу заклинаний, никак на них не реагируя.

Второй стражник согласно махнул рукой в ответ и потянулся к дереву за спиной, чтобы сорвать несколько сочных темно-синих ягод. Первый тоже протянул руку, сорвал несколько штук. Еще через пару мгновений эльф с невидимым преследователем был забыт.

Он знал, что искать. Камень мудрости показывал Эльминстеру скрытый в темных соснах особняк, чьи высокие узкие окна были настоящим шедевром ваяния и окрашивания стекла. Дом в окружении чародейств, которые периодически порождали поэтические образы танцующих единорогов или трубящих оленей прямо в покрытых мшистыми коврами палатах. Оконные створки были работы самого Алтидона Аластрарра, ушедшего к Сеханину каких-нибудь два с небольшим века назад.

И не было створок прекраснее во всем Корманторе. «Погруженная в раздумья вычурность». Юмбрилу были известны и другие, подобные этому, высказывания дев из некоторых соперничающих домов.

Земли дома Аластрарра не были обнесены стенами, но живая изгородь и другие посадки представляли собой естественную ограду вдоль дорожек, обсаженных деревьями, подстриженными в виде сокола, родового знака династии Аластрарра. С наступлением сумерек эти живые эмблемы излучали приятное голубое свечение.

Подобных символов было много по всему центру независимого эльфийского города, но сейчас, днем, изменивший свою внешность человек-маг дивился всему, что видел.

Большинство простых людей думает, что слуги богов, жрецы, знают все и могут видеть все, что происходит, независимо от того, как часто стены и ночной мрак возникают на их пути. Эл криво улыбнулся этой мысли. Сама Мистра, может быть, но не ее избранник.

Он стоял среди деревьев и поражался тому, с каким небрежным изяществом они превращались в изумительные и причудливые замки со шпилями. Кийра рассказывала ему о заклинаниях, с помощью которых можно соединять несколько живых деревьев в одно, придавая им по мере роста любую форму, хотя ни Юмбрил, ни его предки не слишком много знали о том, какой магией это достигается или кто сегодня в городе ею владеет.

Среди замков из деревьев были и особняки поменьше, построенные со шпилями из камня и неизвестного материала, который выглядел как дутое или резное стекло. Но каким бы ни было строение, над ним обязательно тянулся висячий сад, поскольку эльфы совершенно не переносят жизни без растений и деревьев.