— Думаю, что понимаю, — мягко улыбнулась мисс Ройал. — Когда-то я сама была юной девушкой, жила в Шрузбури и страдала оттого, что у меня не было той самой возможности попытать счастья.

— Но вы своими силами добились этой возможности... и одержали победу, — задумчиво произнесла Эмили.

— Да... но для этого мне пришлось уехать отсюда. Здесь я никогда ничего не добилась бы. И начало моего восхождения к вершинам успеха было ужасно трудным. На это ушла вся моя юность. Я хочу уберечь вас от трудностей и неудач. Вы достигнете гораздо более высоких вершин, чем я... вы способны творить самостоятельно... я могу лишь строить из тех материалов, которые создали другие. Но и у нас, строителей, есть своя роль в мире... нам по меньшей мере под силу строить храмы для наших богов и богинь. Поедемте со мной, дорогая моя Эмили, и я сделаю все возможное, чтобы во всех отношениях облегчить ваш путь к успеху.

— Спасибо... спасибо, — вот и все, что смогла сказать Эмили в ответ. В глазах у нее стояли слезы благодарности за понимание и щедрое предложение поддержки. Не так уж много понимания и поддержки получала она в жизни, а потому слова мисс Ройал тронули ее до глубины души. Она ушла, чувствуя, что должна повернуть ключ и открыть волшебную дверь, за которой, как ей теперь казалось, находится вся красота и привлекательность жизни... только бы тетя Элизабет позволила.

«Я не смогу поехать, если она будет против», — твердо решила Эмили про себя.

На полпути домой она неожиданно остановилась и рассмеялась. А ведь мисс Ройал забыла показать ей Чу-Чина!

«Но это не имеет значения, — подумала она, — так как, во-первых, после такой истории я вряд ли когда-нибудь буду испытывать подлинный интерес к собакам породы чау-чау... а, во-вторых, я буду видеть его каждый день, если поеду в Нью-Йорк с мисс Ройал».

Глава 24

Долина грез

Поедет ли она в Нью-Йорк с мисс Ройал?

Таков был вопрос, на который теперь предстояло ответить Эмили. Или, вернее, вопрос, ответить на который предстояло тете Элизабет. Ведь все зависело именно от тети Элизабет — так чувствовала Эмили, и у нее не было никакой уверенности в том, что тетя Элизабет ее отпустит. Эмили могла с жадной тоской издалека смотреть на те манящие зеленые пастбища, которые рисовала ей мисс Ройал, но с самого начала была почти уверена, что никогда не сможет попастись на них. Гордость Марри — и предубеждение Марри — станут непреодолимой преградой.

Эмили ничего не сказала тете Рут о предложении мисс Ройал. Первой услышать об этом должна была тетя Элизабет. Так что Эмили хранила свой поразительный секрет до следующих выходных, когда в Молодой Месяц приехала сама мисс Ройал — очень любезная, обходительная и лишь самую чуточку снисходительная, — чтобы обратиться к тете Элизабет с просьбой позволить Эмили переехать в Нью-Йорк.

Тетя Элизабет слушала ее в молчании — неодобрительном, как чувствовала Эмили.

— В нашей семье женщинам никогда не приходилось зарабатывать на жизнь, — холодно сказала она наконец.

— Это будет не совсем то, что вы могли бы назвать «зарабатывать на хлеб», дорогая мисс Марри, — возразила мисс Ройал с вежливым терпением, которое современный человек должен проявлять к пожилой леди, придерживающейся точки зрения уже сошедшего со сцены поколения. — Тысячи женщин повсюду занимаются бизнесом или приобретают профессию.

— Я полагаю, это приемлемо для них, если они не выходят замуж, — сказала тетя Элизабет.

Мисс Ройал слегка вспыхнула. Она знала, что в Блэр-Уотер и Шрузбури на нее смотрят прежде всего как на старую деву, а потому считают неудачницей — и неважно, каков ее доход и положение в Нью-Йорке.